Милая маленькая игрушка

— Смертей? — Мое сердце замирает от испуганного взгляда на лице Ильи. — Что ты имеешь в виду? Ты нашел своих пропавших людей? — Я помню, как он говорил, что за последний год из-за набегов его соперников пропало несколько человек.

Илья наклоняет голову в мгновенном замешательстве, а затем в его глазах проступает осознание. Он тяжело вздыхает, и уголки его губ опускаются.

— Мне жаль. Я был под таким давлением и у меня было так мало времени и сна в последнее время. Я, должно быть, не сказал тебе. — Он трет глаза указательным и большим пальцами, внезапно выглядя измученным.

— Не сказал мне что? — Нажимаю я.

Глаза Ильи встречаются с моими, его выражение грустное.

— Ублюдки убили моего лучшего капитана и семерых его людей. — Он качает головой и отпускает ее. — И использовали их головы, чтобы отправить мне официальное объявление войны.

Мой желудок падает, и я молча смотрю на Илью, когда двери лифта со звоном открываются на семидесятом этаже. Прочитав мое испуганное выражение, Илья протягивает руку и сжимает мою ладонь.

— Сейчас не время и не место вдаваться в подробности. Когда-нибудь я расскажу тебе все, что произошло с той ночи, но обещаю, они больше не придут за моими людьми.

Его убежденность заставляет мой пульс учащенно биться, и когда он кладет мою руку на сгиб своего локтя, я позволяю ему вести меня к стойке хозяина, хотя мне не терпится узнать больше. Хозяйка встречает нас дружелюбной улыбкой, прежде чем провести к нашему столику прямо у окна с видом на потрясающий закатный вид Чикаго. Илья не заморачивается с меню, заказывая каждое из наших блюд вместе с бутылкой вина, прежде чем хозяйка успевает уйти.

Затем он переключает внимание на меня, и его глаза скользят по моему телу, когда он видит меня без пальто впервые сегодня вечером. Вспышка или сильная оценка наполняет его взгляд, но он не говорит ни слова. Вместо этого он складывает руки на столе, принимая деловой вид. У меня все еще есть миллион вопросов о том, что произошло между Братвой Ильи и этой угрозой, с которой он пытался справиться в течение года. Но я не могу задать их сейчас. Мы находимся в центре переполненного ресторана, и, судя по напряженному взгляду Ильи, направленному на меня, он хочет что-то сказать.

— Я пытался придумать хороший способ, чтобы облегчить этот разговор, но, когда дело доходит до дела, мне лучше общаться напрямую, и я думаю, что ты не будешь слишком возражать, поскольку ты тоже не из тех, кто ходит вокруг да около, — хрипло говорит он.

Я усмехаюсь с нервным облегчением. Прямолинейная честность — это действительно моя лучшая политика, когда дело касается общения, и, честно говоря, это одна из вещей, которые я нашла невероятно привлекательными в Илье с самого начала. Ему нравится, когда я перехожу к сути, и он не боится этого делать.

— Уитни, я много думал в последнее время о том, что наш контракт скоро закончится.

Мое сердце трепещет, когда он действительно просто ныряет прямо в сердце всего моего стресса и беспокойства о нас в последнее время.

— Мне нравилось наше время вместе. — О боже, вот и оно — Но я пойму, если ты готова двигаться дальше после окончания учебы. Я знаю, что быть с мужчиной старше, таким как я, вероятно, не было твоей идеальной ситуацией, и ты могла бы найти лучшего партнера. Того, кто ближе к твоему возрасту и больше соответствует твоим интересам. Или, может быть, ты вообще не хочешь мужчину. Может быть, ты просто хочешь сосредоточиться на своей карьере, и после того, как я увидел, как ты танцуешь на прошлой неделе, я уверен, что ты добьешься успеха в своем увлечении.

Илья излагает возможности с такой холодной легкостью, что это меня поражает. Его тон ровный, почти отстраненный, такой непринужденный, как будто мы обсуждаем погоду. Это не тот разговор, который я ожидала о том, что чувствует каждый из нас, а скорее длинный список причин, по которым я не должна хотеть быть с ним после окончания колледжа.

Что происходит? Он ищет выход? Пытается найти то, что заставит меня сказать: «Да, знаешь что? Ты прав. Я думаю, нам лучше пойти разными путями»?

Хотя мне и тяжело это признавать, пока Илья продолжает говорить обо всех причинах, по которым я должна хотеть двигаться дальше по жизни после окончания колледжа, я понимаю, что на самом деле он подает знаки того, что хочет двигаться дальше. Он хочет, чтобы я его отпустила. Резкий отказ пронзает мою грудь, за которым следует немедленное чувство потери. Как бы он ни говорил, что хочет быть прямым, Илья пытается дать мне возможность прийти к выводу, который он надеется услышать. Слезы жгут мои глаза, когда во мне закипают боль и гнев, но я отказываюсь плакать перед ним и делать все еще более неловким, чем оно есть. К черту. Если он хочет напрямую, то так оно и будет.