Милая маленькая игрушка

Илья качает головой, подтверждая мои подозрения.

— Это было необходимостью, учитывая, что наша Братва осталась без лидера прямо перед натиском территориальной войны. Я… заслужил свое звание на работе, так сказать.

— И тебе это нравится? Быть главным? — Я наклоняюсь вперед, очарованная тем, насколько открытым был Илья до этого момента, каким-то образом возбужденная и соблазненная им, хотя здравый смысл подсказывает мне, что мне следует бежать куда подальше прямо сейчас, или ловить такси как можно скорее, черт возьми. Но вместо этого меня тянет к этому сильному, опасному мужчине с глубоким, сексуальным голосом и соблазнительным русским акцентом.

— Это то, для чего я рожден, — просто говорит он, его пронзительный взгляд заставляет мою кожу покалывать.

— Ты не ответил на мой вопрос, — указываю я, прищурившись.

— Я думаю, что ответил на достаточно твоих вопросов о моей жизни на сегодня. Я бы хотел узнать больше о тебе. Моя сестра сказала мне, что ты танцовщица. Балерина? Илья наклоняется вперед, переплетая пальцы, и ставит локти на стол в глубоком раздумье.

Я на мгновение теряю равновесие от его откровения, и мне требуется мгновение, чтобы вспомнить лицо девушки, с которой он стоял в очереди во время регистрации. В ней было что-то знакомое, и внезапно я вспоминаю нашу первую встречу и то, как Илья сказал мне, что его сестра ходит в школу Энглвуд. В то время я задавалась вопросом, не была ли это попыткой обмануть меня, чтобы я села в его машину, но теперь я уверена, что он говорил правду. Она, должно быть, училась со мной в одной школе, хотя, вероятно, на класс младше, потому что я не знаю ее имени.

— Да, именно поэтому я выбрала колледж Роузхилл. У них одна из лучших программ по искусству в стране.

— Так мне сказали, — сухо говорит Илья, его характерная бровь приподнимается от удовольствия, которое я не совсем понимаю. — И ты пошла бы в колледж, чтобы стать балериной, рассматривая мое предложение. — Замечает он.

— Да, — признаюсь я.

— Хотя тебя явно беспокоит то, что я «оплачиваю твое обучение, чтобы заниматься с тобой сексом», как ты так лаконично выразилась.

— Да. — Я облизываю внезапно пересохшие губы, когда намек на животное удовольствие окрашивает тон Ильи, делая его одновременно более опьяняющим и опасным.

Наш ужин приносят как раз в этот момент, наш официант ставит перед нами каждую красиво расставленную фарфоровую тарелку, прежде чем замечает, что мы даже не притронулись к икорному сервизу между нами.

— Вы бы предпочли, чтобы я отложил ваши блюда, пока вы не закончите свою закуску? — Спрашивает он виновато, как будто обеспокоенный отсутствием идеального времени.

— Нет, все в порядке, — небрежно говорит Илья. — Спасибо. — Он отмахивается от нашего официанта с видом человека, который настолько привык к своему положению в жизни, что даже не может воспринимать это как пренебрежение.

Я слегка улыбаюсь мужчине, но он не отвечает мне, убегая в страхе, кажется, благодарный за то, что выбрался из своей ошибки живым. Боже мой, во что я вляпалась?

Наш разговор затихает, когда мы оба начинаем есть, и я должна признаться, что утка, которую заказал для меня Илья, может быть одним из лучших блюд, которые я когда-либо ела в своей жизни. Не знаю, связано ли это с тем, что мой вариант высококлассного блюда состоит из говяжьего фарша, маринованного в рагу и политого лапшой, или потому, что утка — гораздо более превосходное животное, чем я думала. Возможно, дело в том, что цена одного блюда в этом ресторане могла бы покрыть стоимость моих низкобюджетных обедов на неделю.

Как бы то ни было, несмотря на то, что мне нужно поддерживать фигуру танцовщицы, я съедаю всю еду за один присест. Разговор, который мы заводим во время еды, более легкий, он больше состоит из общих интересов, которые у нас могут быть, и более легких выходок из нашей жизни. Хотя у Ильи есть то же обаяние, что и год назад, и блеск в его глазах, который показывает, что он ценит мое саркастическое чувство юмора, он также кажется более серьезным, чем я помню, когда мы впервые встретились, и более простым для хмурого взгляда, как будто он несет тяжелый груз, которого раньше не было. И я полагаю, что так оно и есть. Теперь он несет ответственность, которую его отец не должен был передавать ему в течение многих лет, насколько я понимаю.

Когда ужин подходит к концу, Илья, не моргнув глазом, оплачивает, я уверена, солидный счет, прежде чем проводить меня обратно к своей машине и помочь мне сесть на пассажирское сиденье. Затем он проскальзывает на водительское сиденье и снова включает передачу. На этот раз я знаю, что лучше не спрашивать, куда мы направляемся, и вместо этого выглядываю в окно, пока он не останавливается у отдельно стоящего здания, окрашенного в темный цвет, которое почти слилось бы с ночью, если бы не яркая неоновая вывеска с женской фигурой, одетой только в стринги, с ярко-красными закрывающими места, где должны быть ее соски.