«Милая моя, родная Россия!»: Федор Шаляпин и русская провинция

«Он слегка разухабисто и не очень вдумчиво всю жизнь мечтал о революции, — писал один из его современников, — и вдохновенно пел „Дубинушку“. Но вот дубинушка пришла, размахнулась и перебила хребет всему, чему поклонялся и что ценил Шаляпин…

Пришла революция и всё отняла, до последней денежки, до последней копеечки, а в утешение подарила ему роскошную шубу, снятую с какого-то московского купеческого плеча. Ибо всё же соображали новые правители, что Шаляпину не след простуживаться. Власть берегла его. Власть и подарила шубу.

В этой шубе нараспашку Шаляпин позировал художнику Кустодиеву для его знаменитого портрета…

Во всяком случае за время своего пребывания в эмиграции Шаляпин не спел „Дубинушку“ ни разу…»

Но в первые революционные годы он даже сочинил «Гимн революции» и пел его в концертах вместе с аудиторией. Был на приеме у Ленина, спасал имущество и ценности императорских театров от разбазаривания (и Ленин подписал соответствующий декрет «Об объединении театрального дела»), хлопотал за арестованных друзей, давал концерты в пользу голодающих…

В ноябре 1918 года Совнарком постановил в ознаменование заслуг перед русским искусством даровать Шаляпину звание народного артиста Республики. Первым из деятелей искусств Советской России Шаляпин был удостоен этого высокого звания.

Шаляпин просит разрешения у властей на зарубежные гастроли, ибо экономические трудности в стране давали о себе знать. А к тому времени на иждивении Шаляпина состояло шестнадцать душ! Две многодетные семьи — пятеро детей от первой жены и пятеро (двое приемных) — у второй. И хотя Шаляпин получал индивидуальный оклад по ведомости, подписанной Лениным, средств на пропитание иждивенцев не хватало. Разрешение на зарубежные гастроли было получено. И концерты певца за границей проходили с огромным успехом.

В мае 1927 года, приехав в Париж, Шаляпин передает священнику о. Георгию Спасскому 5000 франков как благотворительную сумму для детей русских эмигрантов. В газете «Возрождение» священник Георгий Спасский счел нужным напечатать слова благодарности за пожертвование в пользу бедных русских детей. Немедленно, вслед за этой публикацией, — как пишет сам Шаляпин, — посольским секретным шифром с улицы Гренель в Париже (адрес советского полпредства) в Кремль полетела служебная телеграмма.

Шаляпин был вызван в советское полпредство, куда его пригласил полпред Раковский.

— Я получил из Москвы предложение спросить вас: правда ли, что вы пожертвовали деньги для белогвардейских организаций, и правда ли, что вы их передали капитану Дмитриевскому, — речь шла о морском офицере, капитане первого ранга В. И. Дмитриеве, фамилию которого Шаляпин слышал в первый раз, — и епископу Евлогию.

Шаляпин ответил, что дал деньги на помощь изгнанникам российским и что это касалось детей…

Его попросили написать объяснительное письмо в Москву, что артист и сделал. Однако в Кремле ответом Шаляпина были недовольны.

Начинается организованная и продуманная травля Шаляпина.

«Нуждаются русские люди, голодают, — писал в журнале „Рабис“ некий С. Г. Симон. — И какие люди! Князья, графы, бароны, тайные и всяческие советники, митрополиты, протоиереи, флигель-адъютанты, генералы свиты Его Величества… Кого только нет! Миллионами ворочали, страной управляли, а теперь нуждаются, безработные… Ну как не защемить сердцу не народного артиста Республики, нет, а заслуженного артиста императорских театров, солиста Его Величества?! Почему мы молчим?.. Почему не положить предел издевательству и наглости над всем СССР этого „СВИТЫ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА НАРОДНОГО АРТИСТА РЕСПУБЛИКИ“?.. Нет места среди работников искусств… носящих почетное звание… хамелеонам, ренегатам, подобным господину Шаляпину…»

За шквалом гневных осуждений последовали крутые санкции. 24 августа 1927 года Совнарком РСФСР специальным постановлением лишает Шаляпина звания народного артиста. А в октябре запрещает Шаляпину пользование усадьбой и домом на Нерли в Переславском уезде (ныне Ростовский район Ярославской области). Итогом всей разнузданной кампании становится лишение Шаляпина советского гражданства.

В 1934 году (во многом благодаря хлопотам Горького) правительство СССР «смягчилось». В Париж, проездом на отдых, приехал В. И. Немирович-Данченко. Он привез ордера на возвращение в Россию, подписанные Енукидзе, тогдашним халифом на час. По этим ордерам разрешался въезд в СССР Ф. Шаляпину, Мих. Чехову, художнику Е. Лансере, актрисе Е. Рощиной-Инсаровой. Специально для Шаляпина Немирович «привез» устное письмо Сталина.

— Пусть приезжает. Всё вернем, дом дадим, дачу, если захочет, в десять раз лучше, чем у него были!

Шаляпин мрачно выслушал и пробормотал:

— Мертвых с погоста не носят. — И потом: — Дом, дачу отдадите?.. А душу? Душу можете отдать?..

«Он был уже не тот, — вспоминает его антрепренер Л. Леонидов. — Душа отлетела. Осталось только вот это огромное тело, облаченное в великолепный лондонский костюм, да потухший взгляд когда-то проникновенных глаз».