Милая, обожаемая моя Анна Васильевна...

Лишь если скроются вдали,

Навек пропав в пыли дорожной,

Бурма, Мухтар и Арчалы!

1944

Каждый день прощаюсь с Казахстаном

Мне весны здесь больше не видать.

На рассвете просыпаюсь рано

Скоро мне с зарею не вставать.

Не топтать росы ее холодной,

На работу не спешить во мгле

Скоро я пройду совсем свободной

По родной, по ласковой земле.

Все минует - годы заточенья,

Тяжкий труд, и голод, и война...

Только будто страшное виденье

Будет сниться черная страна!

И за жизнь мою в затворах тесных,

И за все, что вытерплено мной,

Встречу старость, тихую, как песня,

Над широкой русскою рекой.

1946

Передо мной, не в маршальском мундире,

Каким для всех запечатлен на век,

А в чем-нибудь помягче и пошире,

По вечерам один в своей квартире

Такой усталый старый человек.

Весь день он был натянут, как струна,

И каждый шаг ему давался с бою,

И вот теперь настала тишина,

Но нет ему отрады и покою.

Приходит он, из тайников стола

Достанет сверток с снимками рентгена

И смотрит, как на них густеет мгла

В растущих пятнах гибельного тлена,

И знает, что ничем нельзя помочь

Ни золотом, ни знанием, ни славой,

Что он совсем один с своей державой

И что идет ему навстречу ночь.

1947

Зима

Сегодня город очарованный

В необычайной красоте:

Все стало странное и новое

Дома и улицы - не те.

А за рекой правобережные

Так нежно светятся огни,

И ветки лип каймою снежною

Все до одной обведены!

И в снежном, радужном кружении

Горят как будто бы светлей

Причастные преображению

Цепочки утлых фонарей.

Рыбинск, 1958

Ох, вспомним мы тебя, унылый город,

На северном печальном берегу,

Где ссыльное безвыходное горе

На каждом повстречается шагу...

А может быть, припомнится иное?

Твоих берез морозных кружева,

Прохладный вечер летом, после зноя,

На улицах росистая трава...

И может быть, еще такая малость

Единственное в городе кино,

Где и для нас порой приоткрывалось

В широкий мир ведущее окно.

Росла, росла из глубины экрана

Сверкающая гранями звезда,

Шли корабли под пеленой тумана,

На нас в упор летели поезда...

И, крепкими прикованы цепями

К чужой и неприветливой земле,

Смотрели мы, как жизнь скользит пред нами,

Сидящими в печальной полумгле.

1953

На последних теплых денечках

Зашумели белые березы,

Потекли золотыми ручьями,

Золотые роняли слезы:

Ты, душа наша, милое лето,

На кого ты нас покидаешь?

Подступает хмурая осень,

Оборвет с нас зеленые платья,

Зальет проливными дождями.

Поползут холодные туманы,

Закуют нас лютые морозы...

Отвечает им красное лето:

Рано вы, березы, загрустили!

Еще будет вам бабье лето,

Еще лучше вас осень нарядит!

Вам подарит парчoвые платья,

На рябины, на тонкие осинки

Алые наденет платочки.

На дубы, на высокие клены

Золотые венцы да короны,

Чтобы вы еще покрасовались,

Чтобы люди на вас полюбовались.

1964

Уходили бабы по обетам

От горшков, ухватов и печей

По дорогам ласкового лета

К золотым крестам монастырей.

Шли в лаптях, с котомкой за плечами

И с краюхой хлеба в дальний путь

Степью и дремучими лесами

Вольной жизнью глубоко вздохнуть.

Утешенье вымолить у Бога,

О нехитром счастье попросить.

Далека нелегкая дорога

Тянется, как от кудели нить.

А вернувшись, долго вспоминали,

Будто с плеч свалили целый пуд,

Будто легче стали все печали

И отрадней самый тяжкий труд.

Сентябрь 1965

Друзей ты уже оставил,

Своих ты еще не встретил

Под тобою колеса вагона

Отстукивают свой такт.

И ты ничего не должен,

И ты никому не обязан,

На сцене другие актеры

Тебе дарован антракт.

А ветер, солнцем согретый,

Влетает к тебе в окно,

И крутит московское лето

Свое видовое кино:

Бегут торопливые елки,

Обгоняя столбы берез,

Цветет ромашкой и смолкой

Пологий зеленый откос.

И вкось уходят дороги,

Теряясь в лесной глубине...

Хорошо побыть хоть немного

С собою наедине.

1965

Почти не светает - рано.

Едва зачинается день,

И светят мне из тумана

Огни твоих деревень.

Покидаю тебя до рассвета,

О Суздальская земля,

Лежат свинцового цвета

Распаханные поля.

И ветер легок и волен,

Дорога - прямая стрела.

Вот вдали уже лес колоколен,

Церковные купола.

Вхожу в этот город сонный

При первых лучах зари.

Пологи зеленые склоны,

Белые монастыри.

А город убогий и пыльный

Как зачарованный сон,

И все будто слышен неслышный

Давно умолкнувший звон.

1966

Как странно - здесь непроходимый лес,

Здесь, в десяти шагах, участки, дачи,

Гуляют люди, где-то дети плачут,

Но здесь, в лесу, тот мир как бы исчез.

И я иду дорогою лесною

То лиственный, а то сосновый бор.

С деревьями, с березой и сосною

Веду неторопливый разговор.

Благодарю за доброе молчанье,

За шелест листьев, за смолу сосны,

За краткий миг сердечной тишины,

За то, что здесь светлы воспоминанья,

За жаркий день сверкающего лета,

Что на какой-то радостной волне.

То птичий крик, то пенье самолета

Мои стихи подсказывают мне.

12 августа 1967

Опять припомнился мне деревянный дом

На Севере, на берегу крутом.

Там я "навечно ссыльная" жила

И эта вечность все-таки прошла.

Смеркается, и все кругом бело,

И все дороги снегом замело...

Тугой резиной тянется зима,

В сугробах спят безглавые дома

Заборы, ставни...

А придешь домой

Тебя охватит холод ледяной.

Вода в ведре замерзла у стола.

И в палец снег промерзлого угла.

И второпях затапливаешь печь,

Чтобы скорей под шубою залечь.

...Проснешься - в окна в уровень с землей