Милая плутовка

Черт побери! Он не имел понятия, какая реакция будет у девушки — то ли станет хихикать, то ли будет несколько дней заливаться румянцем, то ли забьется под кровать и откажется выходить. Правда, у него теплилась надежда, что она сделана из более прочного материала. Ее маскарад свидетельствовал о том, что у нее достаточно мужества и отваги. Однако поручиться он не мог. И Джеймс постепенно стал склоняться к тому, что последствия случившегося будут отрицательными, что после наметившегося вчера вечером прогресса в их отношениях неизбежен откат.

Что касается Джорджины, то она вовсе не собиралась забиваться под кровать. У нее было на выбор три варианта. Она могла спрыгнуть с корабля, водить компанию в трюме с крысами до конца путешествия и, наконец, убить Джеймса Мэлори. И последний вариант ей казался наиболее привлекательным.

Выйдя на палубу, она услыхала, что капитан бранит всех подряд, даже не пытаясь вникнуть в суть дела. И делал это он просто потому, что, как выразился один матрос, его укусила какая-то муха за задницу. Проще говоря, он был чем-то страшно недоволен и срывал злость на каждом, кто попадался под руку.

Остатки румянца мгновенно сбежали с ее щек. Вернувшись в каюту с теплой водой для бритья, Джорджина решила, что он мог смутиться даже больше, чем она сама… Впрочем, пожалуй, все-таки не больше, вряд ли кто-то в этой ситуации может испытать смущение большее, чем она. Но если он хоть в малейшей степени что-то почувствовал, она может успокоиться, тем более что это повергло капитана в такое мрачное настроение.

Конечно, рассуждая подобным образом, Джорджина как бы наделяла его чувствительностью, на которую, по ее прежним представлениям, он не был способен. Его реакция была явно ответной на ее. Если бы она не вела себя как последняя дура, не демонстрировала, как он выразился, жеманство, он не придал бы случившемуся большого значения. Но он заметил, что она смущена гораздо больше, чем когда он подпускал ей шпильки, и, в свою очередь, испытал неловкость.

Спустя несколько минут дверь осторожно приоткрылась, и Джорджина едва не рассмеялась, когда капитан «Девственницы Анны» просунул голову, чтобы удостовериться в том, что может войти.

— Итак, ты готов перерезать мне горло моей собственной бритвой?

— Надеюсь, у меня для этого недостаточно подготовки.

— Искренне разделяю эту надежду. Капитан старался скрыть свою неуверенность, что выглядело комично и явно не шло этому человеку. Он подошел к столу, на котором стоял таз с водой. Бритвенные принадлежности были разложены на полотенце рядом со стопкой других полотенец. Джорджина уже успела взбить пену в стаканчике. Капитан отсутствовал гораздо более десяти минут, так что у нее хватило времени привести в порядок комнату, убрать постель, собрать грязную одежду в одно место, чтобы позже постирать. Она не сделала лишь одну вещь — не принесла завтрак, который сейчас готовил Шон О'Шон.

Увидев приготовленные принадлежности, Джеймс спросил:

— Так, стало быть, ты делал это раньше?

— Нет, но я видел, как это делают мои братья.

— Ну что ж, это лучше, чем полное неведение. Тогда приступим.

Он стянул с себя рубашку, бросил ее подальше на стол, развернул боком стул и сел лицом к спешившей Джорджине. Она не ожидала, что он будет сидеть полураздетым. Ведь это было лишним. Она приготовила большие полотенца, чтобы накинуть ему на плечи и защитить рубашку. Пропади он пропадом, она все равно воспользуется полотенцем!

Но едва она попыталась это сделать, как Джеймс отвел ее руку.

— Если я захочу, чтобы ты закутал меня, Джордж, я скажу.

Идея порезать ему горло казалась Джорджине все более привлекательной. Если бы потом не нужно было вытирать кровь, она, пожалуй, поддалась бы искушению. Впрочем, если он будет досаждать ей, то это вполне может случиться. Естественно, случайно.

Она способна побрить его. И лучше всего сделать это побыстрее, пока к ней не подступила тошнота, которая еще больше затруднит задачу. «Ты не смотри, Джорджи, вниз, или вверх, или куда-нибудь еще, смотри только на бакенбарды. Ведь не могут же бакенбарды так действовать на тебя». .

Джорджина густо намылила щеки. Однако, начав брить, она вынуждена была наклониться поближе. Джорджина смотрела только на щеки, думая о стоящей перед ней задаче. Точнее, пытаясь думать. Джеймс Мэлори не спускал с нее глаз. Когда их взгляды встретились, сердце ее застучало с удвоенной силой. Капитан продолжал смотреть на нее. Она отвела глаза, но чувствовала на себе его взгляд, и ей вдруг стало жарко.

— Перестань краснеть, — сказал Джеймс Мэлори. — Ну что страшного, если один мужик увидел у другого голую задницу?

Да она и не думала об этом, черт бы его побрал! Но теперь ее лицо заполыхало еще сильнее, тем более что капитан, похоже, не собирался оставлять эту тему в покое.

— Не знаю почему — ведь это моя каюта, — но я готов извиниться, Джордж. Хотя ты вел себя, как девица.

— Простите, сэр.