Милая Роуз Голд

– У меня тоже. – Я улыбаюсь, вспоминая, как я проводила этот праздник последние пять лет. В столовой нам давали сублимированную индейку и жидкое картофельное пюре, и ели мы это пластиковыми вилками. Каждый раз, вспоминая фиаско в продуктовом магазине, я буду вызывать в памяти этот комплимент. Пожалуй, можно простить дочь за недавнее издевательство.

Роуз Голд включает телевизор. Убедившись в том, что она не будет смотреть новости, я засыпаю. Просыпаюсь я оттого, что Роуз Голд похлопывает меня по руке.

– Мы идем спать, – шепчет моя дочь. – Спокойной ночи, мам.

Она уходит с Адамом по коридору, спрашивая:

– Готов спать? Тебе будут сниться щеночки? Или, может, котятки?

Роуз Голд закрывает за собой дверь спальни и начинает петь колыбельную. Я лениво потягиваюсь и, зевнув, встаю с кресла. В свою комнату я иду через кухню и по пути заглядываю в холодильник. Пластиковые контейнеры с едой аккуратно расставлены по полкам. На столешницах ни пятнышка. Роуз Голд отлично справилась с беспорядком, который я развела. Потом я замечаю забытый на холодильнике зип-пакет с остатками свиного жира. Я забираю его и несу на улицу, вспоминая о том, какой вкусный получился фарш.

Включается освещение. Я выхожу в ночной холод, открываю мусорный бак и закидываю туда пакет с жиром. Я уже готова закрыть крышку, когда вдруг замечаю еду, которая валяется в баке без пакета. Я недовольно цокаю языком: неужели Роуз Голд не знает, что нельзя выбрасывать мусор в дырявом мешке? И дело не только в енотах, которые могут забраться в бак и все растащить. У мусорщиков строгие правила: все должно быть упаковано.

Я вытаскиваю мусорный пакет из бака, уже готовясь к тому, что его содержимое вывалится на землю. Но мешок держит форму. Я приподнимаю его повыше в поисках дырки. Все цело. Тогда я заглядываю в бак. На дне валяются индейка, картофельное пюре, засахаренный батат, запеченная брокколи, клюквенный соус и мускатная тыква – всего примерно на одну порцию. Я вспоминаю, как увидела пустую тарелку Роуз Голд, вернувшись из ванной.

Кто бы мог подумать? Моя дочь что-то от меня скрывает. И, судя по всему, это «что-то» – расстройство пищевого поведения. Я долго закрывала на это глаза, но от фактов не спрячешься. Она худеет с каждым днем, ест одни злаковые батончики, выбрасывает еду втайне от меня. Отрицать больше невозможно. Все эти годы я говорила, что она больна. И посмотрите, кто оказался прав.

12. Роуз Голд

Январь 2015

Я УСТАВИЛАСЬ НА КОРОБКИ с китайской едой. Алекс и Уитни уже принялись за свои порции, зажав между пальцами палочки. Я никогда ничего не ела такими палочками и делать это в первый раз при свидетелях не собиралась.

– Можно мне вилку? – спросила я, обращаясь к пустому месту между двумя девушками.

Алекс продолжила есть.

– В ящике справа от холодильника, – пробубнила Уитни, не отрываясь от телефона.

Когда я вернулась, они уже обсуждали планы на вечер, озвучивая варианты, которые всплывали на экранах смартфонов.

– Дженна хочет пойти в «Хэнг-ап», – объявила Алекс.

– В «Келсиз» пиво по доллару за бутылку, – сообщила Уитни. – Будут парни из баскетбольной команды.

– Тайлер с ребятами идет в «Кирквуд». – Алекс сделала глоток розового вина из бокала без ножки.

Я посмотрела на этикетку бутылки – «Дом Саттер, белый зинфандель» – и сказала себе, что куплю это вино на свой двадцать первый день рождения. До него оставалось меньше месяца.

У меня завибрировал карман. Я вытащила телефон и положила в рот кусочек говядины по-монгольски. Мясо совсем остыло, но все равно было вкусным, одновременно соленым и сладковатым. Я уже успела понять, что это мое любимое сочетание вкусов.

Папа: Анна до сих пор только и говорит, что о своих проколотых ушах. Сказала, что девчонки в школе в восторге от ее сережек.

За те два месяца, которые прошли с тех пор, как я ездила с ночевкой к папе в Индиану, я виделась с семейством Гиллеспи еще несколько раз. Во время своего последнего визита я убедила папу и Ким разрешить Анне проколоть уши. Я думала, что симпатичные сережки помогут ей справиться с неуверенностью в себе. Папа долго не решался, но в конце концов согласился. Мы с Ким и Анной сели в машину, доехали до торгового центра, где был салон «Клэрс», и попросили проколоть ушки. Мы с Анной взвесили все за и против, выбирая между розовыми и фиолетовыми гвоз́ диками. В конце концов она остановилась на розовых. Когда сотрудница салона принесла пистолет, Анна сжала левой рукой пальцы Ким, а правой – мои. Она не плакала и даже не вздрогнула, а когда все закончилось, пришла в полный восторг.

Папа: Даже впервые за год разрешила Ким сделать ей хвост.

Папа: Спасибо тебе огромное, Роуз.

Я улыбнулась, гордая тем, что нашла решение чьей-то проблемы, оказалась кому-то нужна. Меня в школе не приняли, но теперь благодаря мне примут Анну.