Милая Шарлотта

Любовный взгляд мужа сменился вдруг на суровый и даже несколько испуганный:

- Вы ужасные вещи говорите, Чарли, как можно ослушаться короля?! Мы же… впадем в немилость!

- А для чего вам такая милость, как сейчас? Что пользы от нее? У вас и так есть замки, есть титул и деньги! Неужели король отберет все это, если вы заявите вдруг, что желаете удалиться от двора?!

Муж как будто начал раздумывать над словами Шарлотты - это было, наверное, впервые за всю их совместную жизнь.

- Нет, не отберет… я, по крайней мере, на это надеюсь… Но поймите меня, Чарли, я столько лет, столько здоровья и сил отдал службе короне! Мне важно знать, что я нужен королю, что он нуждается во мне. Это… - взволнованно дыша, он попытался подобрать слова.

- Это тешит ваше самолюбие, - нашла эти слова Шарлотта.

Она давно уже перестала плакать, а слушала внимательно, ибо раньше ее муж подобного не говорил.

- Нет! - запротестовал барон, но снова задумался. - Мне это просто нужно…

- Я понимаю, - кивнула Шарлотта, - ведь постоянно завоевывать мое расположение вам более не нужно - я уже ваша жена.

В тяжелом вздохе барона уже чувствовалось раздражение и усталость от разговора, а глаза его с сожалением глядели за окно, где солнце стояло высоко в небе - видимо, он обещал королю, что выедет до полудня.

- Шарлотта, что вы от меня хотите? У вас есть все, что душе угодно - безделушки, платья, выезды - развлекайтесь в свое удовольствие! Но не заставляйте меня, прошу вас, посвящать все мое время вам - у меня голова лопнет слушать вашу милую болтовню ежедневно!

Он по-доброму улыбнулся, сочтя видно последнюю свою фразу за безобидную шутку. Но Шарлотте это шуткой не показалось:

- Вы только что сказали, что готовы сидеть при мне сутки напролет? - ее голос предательски дрогнул. - Вы что же - солгали?

Барон снова поморщился:

- Не придирайтесь к словам, Чарли…

- В таком случае, - не дала ему договорить Шарлотта, - если вы уезжаете, я тоже покину Париж, чтобы навестить папеньку.

Барон замотал головой:

- Нет, об этом и речи идти не может. Слишком далеко ехать, а дороги ужасно размыты. Кроме того, у мсье Госкара полно дел в Париже по моим поручениям, и он не сможет вас сопровождать.

А потом, постучавшись, вошел и сам Госкар с какими-то вопросами, и Шарлотта, поняв, что все равно ничего не добьется, вынуждена была уйти.

Желая показать всю глубину своей обиды, она не спустилась проводить мужа в дорогу. Только смотрела из окна, как грузят в экипаж его поклажу, как он долго наставительно говорит что-то Оливье, и как, наконец, садится и уезжает.

Еще три дня прошли в унылом однообразии. Зима окончательно вступила в свои права, не давая уже и намека на тепло и солнце. Голые деревья навевали тоску, а цветы в парке особняка замерзли и увяли - ничего нельзя было с этим поделать.

Ко всему прочему и герцогиня де Монтевиль со своим непутевым мужем выехали в Фонтенуа-ле-Шато. Хотя после бала Шарлотта больше не виделась с герцогиней, но они переписывались каждый день, и юная баронесса могла даже сказать теперь, что они действительно стали подругами.

Оттого труднее было Шарлотте отвечать что-то вежливое и воодушевленное, когда Жизель начинала рассказывать в письме что-то о своем супруге или переживала насчет его ранения. Когда же герцогиня сообщила в один из дней, что у них годовщина - три года брака - Шарлотта испортила пять или шесть черновиков, и вся извелась, пока писала слащаво-вежливое пожелание долгих и счастливых лет вместе. Так и не удовлетворившись своим ответом, она, скрепя сердце, запечатала письмо и отдала слуге. Чувствовала себя при этом Шарлотта преступницей и лгуньей.

Двор со дня на день тоже собирался отбыть в Реймс [26] - для бракосочетания Филиппа Орлеанского. Прежде свадьбу планировали сыграть весной, но Филипп, зная, как король - его старший брат - жаждет этого бракосочетания, решил сделать тому приятное. И на то были основания: фаворит Филиппа Орлеанского - шевалье де Лоррен - снова, в который раз уже «проштрафился». В этот раз очень по-крупному: дю Пюррон выяснил, что в пресловутом заговоре против Луи был замешан именно он. Едва ли кому-то другому подобное сошло бы с рук, но Луи слишком любил младшего брата, потому его фаворита лишь отправили в ссылку в один из замков. Наверняка ненадолго.

Филипп же теперь в благодарность стремился выполнить любое желание короля, потому выразил готовность жениться немедленно…

После Реймса Двор панировал отправиться в Версаль и задержаться там до самого мая. А, может, и дольше, потому как свою резиденцию король любил куда больше парижского Лувра.

Утром в день предполагаемого отъезда Двора Шарлотта спустилась завтракать не в обычном своем легоньком платье, обильно украшенном рюшами, а в строгой болотного цвета амазонке, явно предназначающейся для дороги.

- М-м-м, мсье Ришар сегодня превзошел сам себя! - Не обращая внимания на непонимающий взгляд Госкара, пропела Шарлотта, принимая из рук лакея блюдце в маффинами. - Пожалуй, я сегодня буду пить кофе и покрепче.