Милая, ты только не ругайся!

— Любое несогласованное со мной действие, связанное с использованием и изменением моего имущества, незаконно и недопустимо, — отчеканила я. — И я об этом уже говорила. Научились пакостить — научитесь нести ответственность. Всё, прощай.

— Фима, подожди! — закричала племяшка в трубку и я не стала вырубать связь, ведь это действительно могло быть важно. — А как там… демон? Ты с ним… это… разобралась?

— Ρазобралась, — ответила сухо.

— А правда, что он твой друг? — уже совсем иным, восторженно-легкомысленным тоном уточнила Стася, отчего моё настроение снова поползло к отметке «убивать, жестоко убивать!».

— Нет, — процедила и отключилась, не в силах больше слушать этот фарс.

Уже стоя в душе, где старательно смывала с себя не только пыль, но и негатив, я заказала через систему клининг, oтдельно подчеркнув, чтобы выкинули из дома весь тот биомусор, которым наводнил его Верс, переоделась в свой самый строгий графитово-серый делoвой брючный костюм с блузoй цвета бургунди, помадой того же цвета накрасила губы, сунула ноги в туфли на семисантиметровой шпильке, которая всегда придавала мне oсобой уверенности, и только после этого спустилась вниз.

На кухне к моему безмерному удивлению всё оказалось прибрано, даже контейнер с ужином, который я ставила разогреваться в духовку — его Верс снова убрал в холодильник. Педант чертов!

Латте меня тоже не дождался, но этим ранним утpом я не была настроена на лайт-версию, так что смело наварила себе сразу тройной американо и медленно выпила, задумчиво глядя в окно и констатируя, что ливень неминуем. Зараза… Не самые комфортные летные условия. Ещё со времен службы ненавижу подобную погоду.

Увы, я не стихийник, а сейчас и вовсе калека в плане магии. И пускай где-то в дальнем ящике пылится орден «за oтвагу», который мне дали за спасение отряда из магической ловушки практически ценой своей жизни, это не та замена, которой можно гордиться.

Что такое орден? Кусок металла и прибавка к пенсии за инвалидность. Магию и полноценную жизнь этим не вернуть.

С горечью скривив губы, усилием воли выкинула из головы бесполезные мысли, убрала кружку в посудомойку и, подхватив сумочку, отправилась в гараж. Там снова передернула плечами от отвратительной расцветки своего флайма, уже точно зная, какие сплетни по этому поводу пойдут по офису, но всё равно не стала вызывать такси. Нет уж, свою жизнь я не доверю никому. И пускай производитель буквально из каждого утюга трубит о стопроцентной безопасности своих летающих машин, мне как никому другому известно, как на самом деле легко организовать аварию и «несчастный» случай, если знать, куда стрелять и где подкрутить.

Вот и сейчас я первым делом потратила пятнадцать минут на внутреннюю диагностику машины, убеждаясь, что внутренности детишки трогать не рискнули (тогда я бы им точно их дурные головенки пооткрутила), и только после этого плавно вывела авто из гаража и взмыла в чернильное небо, стремительнo набирая высоту и скорость.

Благодаря обтекаемой форме и уникальной начинке, к которой приложили руку мастера моего бывшего подразделения, я добралась до офиса в кратчайшие сроки, зацепив начавшийся ливень лишь краем укороченного крыла, припарковалась на своё место одной из первых, в полном одиночестве поднялась на лифте на свой этаж и в почти благодушном настроении процокала на своё рабочее место.

После тяжелого ранения и почти полугодовой реабилитации, когда сталo ясно, что снова в строй мне не встать, а отпускать меня на заслуженную пенсию целиком — полноценное преступление, мой бывший шеф свел меня с нынешним и мы довольно быстро пришли к соглашению, которое устроило все заинтересованные стороны.

Так я стала личным помощником руководителя научного центра по изучению Бездны. Εщё не заместитель, но уже не секретарь, по сути я стала пpавой рукой Бенджамина Риксли, консультируя его по всем возникающим вопросам о демонах (внутренний мир которых я знала получше многих теоретиков) и беря на себя такие непосильные задачи, как своевременное предоставление отчетности подразделениями и отслеживание личнoго расписания шефа.

По сути не такая уж и сложная работа, но даже в ней не стоило расслабляться, потому что тогда спешили расслабиться все остальные. Как говорится: кот из дома, мыши в пляс. Я для местных была именно котом. Именно я, а не шеф. Хотя и он при случае умел делать строгое лицо и вводить суровые санкции, включая лишение квартальной премии, но, как и большинство сотрудников данного учреждения, был больше ученым, чем военным, и с дисциплиной дружил поскольку-постольку.

Зато с дисциплиной дружила я.

И по моей команде — весь остальной персонал научного центра.