Милая Венера

Я пытался разобраться в началах и концах этой дурацкой путаницы. Я знаю, что всецело виноват и все прочее, и, конечно, мне никак не следовало врать Дж, про Аманду. И все-таки не пускать человека в его собственный дом на Рождество, отлучать его в праздники от семьи — это уж немножко-множко, как по-твоему? Держу пари, Рут никогда бы с тобой так не поступила, и не пытайся убеждать меня, будто ты не заслужил этого сполна. В Джейнис прячется стальная добродетельность, не желающая считаться с тем, как складывалась жизнь последние двенадцать лет. Правда та, что я надорвал нутро, чтобы что-то заработать, рыл землю носом в жутчайших местах без намека на домашний уют. Рисковал шеей в войнах, брал интервью у террористов, осыпался угрозами беспощадной расправы со мной и подцеплял ужасающие болезни. А что все это время делала Джейнис? Тетешкала своего младенчика, флиртовала с покупкой и продажей антикварных изделий, написала три панно и много играла в теннис.

Теперь она восседает в доме, который купил я, а мне приходится платить по закладной и хлопать хлопушками в отеле „Парадизо“. И все потому лишь, что я немножко пофлиртовал кое с кем из соседок, а потом потрахался с той, которая сама себя предложила и просто напрашивалась. Более того, через шесть месяцев, когда Джейнис наконец снизойдет до того, что разрешит мне приползти обратно, она, держу пари на что хочешь, тут же заявит — категорично и с гордостью, — что, в отличие от меня, она ни с кем ничего за все время моего отсутствия. Облачится в свою порядочность, как в броню, и будет это словно ложиться в постель с Жанной д'Арк.

Извини за кислое письмо, но мне необходимо было излиться. Пожалуй, мне следовало послушаться своего первого порыва и не пытаться вернуться, а уехать куда-нибудь, где слыхом про Рождество не слыхали. Скажем, в Шри-Ланку или в Марракеш. Опасаюсь только, что каждый человек захватывает Рождество с собой, и нет такого места, где не звенели бы бубенцы саней.

Кроме того, у меня странно щемило сердце.

Мне хотелось быть в Англии, в одной стране с Дж, и К. Я представил себе, как Клайв проснулся вчера утром в неслыханно ранний час, чтобы поскорее заглянуть в свой чулок, и мне стало больно при мысли, что я не был Санта-Клаусом, набившим его подарками. И я подумал о Джейнис, совсем одной, как я сейчас совсем один.

Сожаления. Сожаления. О том, что могло бы быть. А теперь Аманда грозится приехать на Новый год. А мне этого, как посмотрю, совсем не хочется. Желания угасают, а в Бухаресте нет ничего, чтобы их подогреть. Однако надеюсь, что Рождество в посольстве было столь же праздничным, как тут. Пиши в Бухарест, буде возникнет такое желание. После Рая, можешь мне поверить, даже Омск сойдет за Манхэттен.

Твой в бумажном колпаке, Гарри.

Дамаскину 69

Неаполис

Афины

27 декабря

Милая Джейнис!

Кто ты, по-твоему? Цирцея?

Если ты серьезно, то, полагаю, я должна тебе поверить; но во всяком случае это НЕ уравновешенная миниатюрная блондинка, мне знакомая.

Должна ли я быть назидательной, тетушкоподобной и предостеречь тебя против… чего? Вот именно! Такая злокозненная и восхитительная мысль — до чего же я умна, раз она пришла мне в голову.

И да, пари принято при условии, что а) я могу положиться, что не будешь мне лгать, и б) ты будешь посылать мне полные отчеты о всех и каждом из них — с мельчайшими деталями. Сколько их,» собственно? Еще восемь! И учти: никаких подмен! Я не потерплю, чтобы ты увильнула от какого-нибудь кособрюхого торговца утилем, у которого разит изо рта, если тебе представится случай пополнить искомое число каким-нибудь Адонисом, приехавшим погостить. Далее, нам надо выработать условия — например, французский поцелуй под веткой остролиста НЕ в счет — даже на полочка. Как и быстренькое тискание за сервантом с напитками. Я слишком благовоспитанная леди, чтобы в подробностях описать действия, подразумеваемые выражением «переспать», однако, надеюсь, лжеистолкования исключены. На одну великодушную уступку я готова пойти и не стану настаивать на оргазме: их так легко подделать, да и вообще не всем твоим жертвам они могут оказаться под силу.

Как видишь, я не намерена продешевить. Уимблдонские наследместа на земле не валяются, а ребе наставляли меня не впустую. Шолом! А также A 1'attaque![6] С нетерпением ожидаю реляций с театра военных действий.

Теперь о делах более серьезных. Милая, как прошло Рождество? Сумела ли ты объяснить Клайву? И очень ли сильно он расстроился? Я так тебе сочувствую. Захлопнуть дверь перед Гарри! Это требовало незаурядного мужества. Когда ты звонила, то была совершенно вне себя, но поступила ты абсолютно как следовало. Он просто бесчувственный сукин сын. И послушай: с какой стати тебе забивать свою красивую головку мыслями о том, не пришлось ли ему провести Рождество в ночлежном доме. В публичном, было бы вероятнее запуская лапы в рождественские чулки.

Туда ему и дорога!