Милая Венера

Наше Рождество. Ну, что бы такое тебе хотелось узнать? Пирс вел себя безупречно на приеме у посла. А я нет. Совершенно очевидно, что миссис Конвей не такое уж подспорье в дипломатической карьере, и по мнению Пирса, первым его назначением как посла, будет какая-нибудь фундаменталистская адская дыра, где женщин кутают в покрывала, а на ночь запирают. Я обещала, что в таком случае начну бракоразводный процесс, а он и не возражал, сославшись на то, что в любом случае его обеспечат гаремом.

В остальном Рождество было тихим. Пирс подарил мне великолепное опаловое колье, изготовленное каким-то его знакомым умельцем. Утверждает, что оно мне идет, но оно щекочет мне ложбинку у выреза. Я подарила ему Геродота в издании Общества «Фолиант», так что на время ему будет чем заняться. Вчера по случаю второго дня Рождества мы пошли в один приятный ресторанчик неподалеку от Башни Ветров. Это мой любимый район Афин (вернее, единственный район Афин, который я нахожу терпимым), и Пирс доказал мне, что есть греческие вина, которые стоит пить. Так что это должно повысить качество жизни на чердаке первого секретаря посольства, не повышая, надеюсь, мои шансы вновь получить приглашение в резиденцию посла.

А теперь мне пора. Тебя же, моя Цирцея, ожидает работа. Ирландцы устраивают дипломатическую вечерушку, да смилуется над нами Небо.

С любовью и держась за дерево.

Рут.

ЯНВАРЬ

Речное Подворье 1

10 января

Миленький Клайв!

Ты уже решил, какое панно хочешь для своей комнаты? Прости, что мне пришлось сказать «нет» твоей первой идее, но твоя мать — не Микеланджело по крайней мере пока, — и написать портреты всех игроков «Тоттнем хотсперс» в острый момент игры на стадионе Уэмбли — это сюжет, браться за который мне не очень хочется. Я имела в виду что-нибудь более связанное с природой; ну, понимаешь, цветущие луга, зверушки, ромашки и все такое прочее, быть может, с греющейся на солнышке Юлой. Кошек я рисую прекрасно.

— Но, конечно, если ты придумал что-нибудь еще, обязательно напиши, и я постараюсь, чтобы все было готово к пасхальным каникулам. И кстати, мое панно в № 7 объявлено замечательным. Я сейчас пытаюсь увернуться и не расписывать стену в № 4; он — наш довольно угрюмый шотландский доктор, и наверняка ему потребуется какое-нибудь бушующее горное озеро с волынщиками и красавцами-оленями, отбивающимися от собак, а я люблю яркое, веселое, что к нему никак не относится. Подозреваю, что я ему немножко слишком нравлюсь, и начинаю жалеть, что зарегистрировалась в его приемной.

Еще одна новость: № 8, очень именитый член Королевской академии художеств хочет, по его словам, написать мой портрет. Он видит меня Флорой, богиней цветов. На спор, ты меня такой не видишь, а просто приставучей старой мамулей. А, да, сильно застенчивый историк в № 5 решил, что мне необходимо заниматься с ним наблюдениями за птицами. Он приходит в жуткое волнение, когда какой-нибудь птеродактиль сбивается с курса и заносится ветром на наше заброшенное водохранилище, и тащит меня полюбоваться этой полуобщипанной тварью. «Нет-нет, не туда, это утка», — говорит он и поворачивает мой бинокль в другую сторону. Но на мой взгляд, они все одинаковы, и, Господи, какая там холодина!

Как видишь, с соседями я подружилась. Я вдруг сообразила, что никогда прежде не входила в небольшое сообщество, если не считать школы, но это было совсем другое, так как мы разговаривали только о мальчиках. Помню, как Рут ты знаешь, та моя подруга, которая сейчас в Афинах, — очень решительно утверждала, что в мире так много мальчиков, что удовольствоваться одним никак невозможно, а потом после школы сразу вышла за Пирса, и, благодаря ему я, конечно попозже, познакомилась с папулей.

Ну, раз речь зашла о папуле, мне следует кое-что добавить о том, почему он не провел с нами Рождество. Я знаю, каким это было для тебя разочарованием. Дорогой, мы с папулей почувствовали, что будет лучше, если мы не станем все время оставаться вместе. Мы страшно важны друг для друга и, разумеется, оба безумно тебя любим, но мы стали совсем разными людьми, и нам нужно разное, а иногда некоторая отдаленность делает отношения более легкими. Таким образом мы сможем остаться настоящими друзьями, не действуя друг другу на нервы. Надеюсь, со временем ты сумеешь понять. Это тяжело, я знаю, и мне так горько делать тебя несчастным. Но, пожалуйста, поверь мне, в конечном счете это к лучшему, и обещаю тебе, мы придумаем, как ты сможешь часто видеться с папулей. Сейчас он, ты знаешь, в Румынии, но так будет не всегда. А как только он вернется, мы что-нибудь придумаем все вместе.

Помни, как невероятно много ты значишь для нас обоих. Было нелегко написать тебе все это, но, я думаю, ты уже достаточно большой и понимаешь, что жить вместе не всегда просто даже для папуль и мамуль.

На Пасху мы чудесно проведем время. Хочешь пригласить своего эксмурского друга погостить у нас? Я люблю тебя так сильно, так ужасно сильно!

Мамуля.

Речное Подворье 1

10 января

Рут, миленькая!