Милая, вернись!

Работали мы на строительстве большого склада. Строили не так чтоб очень быстро, но и не слишком медленно. Если не удавалось дотянуть квартальный план на стройплощадке, дотягивали в конторе — премии-то всем нужны. Иногда работать было скучновато. Техникой были вооружены до зубов, но нас продолжали вооружать дальше. Не успеешь, бывало, поломать какой-нибудь механизм, а тебе сразу новый дают. Серые будни, никаких потрясений. Техники полно, а технической революции не видать. Во всем мире, слышим, она совершается, а на нашем стройучастке никаких сдвигов в эту сторону. Хоть плачь, обнявши башенный кран.

Но, наконец, и на нашем стройучастке произошел резкий сдвиг. Техническая революция свалилась как снег на наши головы.

А началось все с самой ничтожной мелочи, совершенно с другого конца, не имеющего никакого отношения к технике.

Женился брат Винчюлиса. Винчюлис вернулся на работу через три дня, совершенно обессилевший, но принес сколько смог дотащить. Лентяй-то он лентяй, но в таких случаях на четвереньках приползет, а своих друзей не забудет. Мы скинулись еще по парочке рублей. Не на закуску — закуски и так еще осталось, а потому, что правило такое: раз уж складчина — строительные работы временно стопорятся. Это неумолимый закон природы, как сказал прораб. Да и денек выдался на редкость солнечный, теплый в начале квартала.

Собрались все, даже собака сторожа прибежала. Водители грузовых машин тоже пришли поглядеть, что здесь творится. Винчюлис поделился впечатлениями от свадьбы, поговорили о текущем моменте, о задачах на ближайшее будущее. Выбросили пустые бутылки через забор. Винчюлис шутки ради хотел выбросить и собаку, но в одиночку не сдюжил. И все разошлись по своим рабочим постам.

Вот тут-то и началось! Техника вздыбилась, как разъяренная медведица! Кран приподнял бетонный блок и шлепнул им по мопеду Винчюлиса. Как он там под краном оказался — это останется тайной и для Винчюлиса и для нас всех.

Не успели прийти в себя, слышим крик о помощи. Грузовик перевернулся на куче щебня, и водитель вылезти не может. Мы его тащим, а грузовик держит. Водителя вытащили живым и здоровым, только без штанов — за что-то они там зацепились.

Едва навели порядок, слышим: выстрел и страшный визг, как будто кого-то режут. Оказывается, пистолет, из которого стреляют в стены гвоздями и другими там разными штырями, по собственной инициативе начал стрелять. И выстрелил не в стену, а в заднюю часть ватных брюк Матялиса.

Со второго этажа, как живой, загромыхал по лестнице сварочный аппарат. За ним погнался Манчюс. Но где тебе, человече, угнаться за техникой!

Пневматический молоток тарахтел и обвивался вокруг перепуганного Юоджюса. Еле-еле распутали его.

Даже электричество взбесилось — стало испускать такие молнии, что Андрюшис еле успел отскочить от выключателя.

Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы не прораб. Он вскочил на штабель досок и скомандовал:

— Ребята! Началась техническая революция! Сидеть и не двигаться с места до конца смены!

Если на нашей маленькой стройплощадке техническая революция в силах поднять такой переполох, так что она может натворить в мировом масштабе?

ВСЕ РАВНО НИЧЕГО НЕ ОСТАНЕТСЯ…

Был у меня хороший приятель и нет уже. Разошлись пути-дороженьки. И все из-за этой любви к природе.

Дружили, вместе рыбу ловили, уху варили. Такого заядлого любителя природы я в жизни не видал. Как он поносил и разделывал под орех тех, кто захламляет природу и среду, браконьеров всяких! Аж волосы дыбом у меня вставали: я так и представлял себе этих засорителей и вредителей с содранной кожей, выкрученными суставами, расплющенными носами, свернутыми шеями…

Ловили мы однажды на речке хариусов нахлыстом.

Гляжу — неподалеку пожилой человек с интеллигентной бородкой хлещет удочкой, как кнутом, по воде. Новичок. Что ни третий заброс — мушка в бороду впутывается. Выдернет — и опять бросает. Наконец затопал, как баран, ногами на месте, и пустился бегать по берегу. Видим — тащит. Вдруг упал на живот и начал выгребать из травы бьющуюся там рыбешку. Хариусика с палец. Бросил в рюкзак и орет:

— Первый раз! Первый раз в жизни!

Мой приятель побелел и — к нему:

— И последний, ирод! Убийца младенцев? Отдай билет рыболова! Не знаешь разве, что по правилам разрешается не меньше тридцати сантиметров? Отдай билет, говорю…

Пожилой рыболов продемонстрировал неслыханную ловкость.

— Что вы, что вы, уважаемый… — пролепетал он и, погоняемый моим приятелем, поскакал, как козел, между сосенками.

— Старикан, но шустрый, бес, — плевался запыхавшийся приятель.

Час спустя я спрашиваю у него:

— Юргис, сколько у тебя?

— А у тебя?

— Пять, согласно правилам…

Шестого, самого крупного хариуса я спрятал под тряпками в рюкзаке. Друг-то друг, но такой одержимый догматик охраны природы, черт знает, что может выкинуть…

— А у меня шестнадцать, — преспокойненько говорит он.

— Ты что, спятил! — закричал я. — Солить на зиму их будешь, что ли?