Милалика

— Что бы ни случилось, Милалика, — произносит мамин голос, — всегда помни, что мама тебя любит.

Как будто именно эта фраза выключает сон, возвращая меня обратно. Я обнаруживаю себя сидящей за столом, облокотившись на Серёжу. Передо мной, по-моему, гречка с молоком и вареньем, то есть вполне хороший и полезный завтрак. И вот тут я, взявшись рукой за ложку, чувствую сильное головокружение.

— Яга! — слышу я как через вату голос любимого.

— Эдак у Милалики и сердечко заболеет, — отвечает ему голос Яги. — Покорми-ка её, мне она не доверится, а сама сейчас просто не сможет.

— Всю жизнь мечтал любимую кормить, — хмыкает Серёжа, и в то же мгновение в мои губы тыкается ложка.

Он что, действительно меня кормит? Я послушно открываю рот, а сама пытаюсь собраться с мыслями, абстрагируясь от происходящего. Ну же! Я ведь почти доктор! И стоит мне об этом вспомнить, как я понимаю, что именно происходит. Ответ настолько прост, что я едва не давлюсь восхитительной кашей, в последний момент успев её сглотнуть.

Мне десять лет. Я, конечно, и офицер, и военная, и контрразведчица, и много чего сверх того, но мне десять лет. У меня тело и мозг ребёнка, а этот самый ребёнок под спудом жить не может. Если держать организм постоянно в стрессе, то мы получим «синдром воспитанника», никогда не заканчивавшийся ничем хорошим. Как это всё Серёжа выдерживает — совсем другой вопрос, но у меня так или башню собьёт, или сердце в тёплые края улетит. Мне нужно отдохнуть, согреться, успокоиться, вот и всё. Тогда перестанет трясти, и я хотя бы сама поесть смогу.

— Доедайте, дети, — вздыхает Яга. — Сейчас полетим в столицу, посмотрим, кто это там такой умный.

— Совсем нехорошо с Милаликой, — произносит Сергей. — Эдак нам госпиталь понадобится.

— Докормишь, отваром ещё напои, это даст нам время, — произносит легендарная наша бабуля. — А там, если всё хорошо случится, лекари и не понадобятся.

— Я уже почти, — негромко говорю я ему, открывая глаза. — Препубертат и обилие стрессов, вот меня и растопырило.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивает мой самый-самый. — Поэтому доедаем, отвар целебный пьём и топаем, то есть летим.

Хорошо, что у Яги есть свой транспорт, и весь наш путь, особенно первую его часть, повторять не придётся. Мне бы очень не хотелось участвовать в просмотренных в детстве фильмах вот в таком качестве, тем более что со здравым смыслом были некоторые нюансы. И девятикилограммовый автомат, не дающий отдачи, и пулемёт, не самый простой в обращении… Ну, в общем, кино есть кино, и ничего тут не поделаешь. По мозгам только хорошо дало, да так, что в результате только спрятаться и хочется. Но пока нельзя, поэтому я встряхиваюсь, отбираю у Серёжи ложку и быстро съедаю остатки завтрака, запив его терпким настоем.

— Вот и хорошо, — кивает Сережа, поднимаясь на ноги. — Пойдём, не будем бабушку заставлять ждать.

Куда делась Яга, я, кстати, так и не заметила, но киваю жениху, выходя на порог дома. Ну вот какой транспорт может быть у бабы Яги? Правильно, ступа. Именно эта ступа нас ждёт у самых ног избы, а вокруг неё ходит Яга. Соотношение размеров говорит мне, что ступа немного больше, чем мне представлялось по картинкам к русским народным сказкам, ибо бабушка значительно её ниже.

Впрочем, долго размышлять нам не следует — ждут же нас, поэтому я спокойно спускаюсь с высокого порожка, уже не пугаясь скачком изменившихся размеров транспорта. Ну что, в добрый путь?

Глава пятнадцатая

Дороги я не вижу, потому что сижу внутри ступы на скамеечке в обнимку с Серёжей. То есть для меня весь путь складывается из свиста ветра, идущего откуда-то сверху. Но это и неважно, потому что очень комфортно мне в руках любимого, и ничего другого просто не хочется.

— О! Яга! — доносится откуда-то сверху знакомый голос правой головы Змея Горыныча. — Бесчинствовать летишь?

— Где-то так, да, — соглашается с ним бабушка. — Хочу посмотреть, кто у нас царей нынче заколдовывает и их детей убивает.

— Это не я! — сразу же открещивается голос. — И не Кощей, он, по-моему, опять с Добрыней подрался.

— Не с Добрыней, — хихикает Яга.

Вот такие разговоры с разными мимо пролетающими и доносятся до нас время от времени, а потом ступа входит в пике, судя по моим ощущениям. Я вцепляюсь сильнее в Серёжу, он успокаивающе гладит меня по голове, а затем наш транспорт тихо бумкает о землю. Сверху спускается Яга, снимая пилотские очки — навскидку начала двадцатого века, я такие в фильмах видела.

— Ну что, касатики, — хмыкает яркая представительница мифологии. — Пойдём посмотрим, что у нас произошло, пока бабушка от дел отдыхала.

— Пойдёмте, — соглашается Серёжа, помогая мне подняться.

— Сейчас мы во всём разберёмся, — громко сообщает Яга. — Так, а стража где?

— Не было, — качаю я головой.

— Очень интересно, — заявляет старушка и, молодея на глазах, идёт вперёд.