Милалика

Руки у меня медленно восстанавливаются, уже потихоньку зарядку сама могу. С Серёжиной помощью, но могу же! И каждый раз — это счастье просто огромное. Мне странно, что Марья нас не хватилась совсем. Может, и хватилась, но ничего не сделала, и вот это ненормально, поэтому с этим вопросом я иду к мамочке.

— Мама! — обращаюсь я к ней, отчего у неё пяльцы из рук падают. — А как происходит учёт учеников школы?

— Что ты имеешь в виду, Милалика? — интересуется мама, поняв, что вопрос у меня не праздный.

— Ну вот в школу поступают дети, правильно? — интересуюсь я. — Они все сироты, к заботе не привыкли, хотя им очень хочется.

— Школа заботится, — замечает мамочка.

— Видела я, как она заботится, — вздыхаю я, подсаживаясь поближе. — Вот мы с Серёжей высокого звания, взяли и пропали, а никто ничего…

— Действительно, — мама задумывается.

— А вдруг ещё кто пропадёт? — спрашиваю я. — Или обманут их, или ещё что? А ведь им ласка нужна, тепло!

— Что ты предлагаешь? — интересуется мамочка, вмиг становясь царицей.

— Марья говорила, что опекун назначается, — объясняю я. — Надо выяснить, как именно это делается, и что бывает, если опекуна просто нет. Что делает этот опекун? На что имеет право? Потому что, если бьют — а Марья что-то такое говорила — то…

— То могут затаить зло, — понимающе кивает мама. — А ну, кто там! — она хлопает в ладоши.

Вмиг прибежавший слуга получает приказ — пригласить к нам через час ректора школы и тех, кто учётом и воспитанием занимается. Особенно Марью. Она нам, конечно, очень помогла, но мы взрослыми на тот момент были, а вот пришли бы совершенными детьми, и было бы всё плохо. Поэтому её тоже расспросить надо, потому что что-то мне во всём этом не нравится. А когда мне не нравится, значит, ничего хорошего не будет. Примета такая.

За обедом я рассказываю Серёже суть проблемы, в которую он «врубается» буквально с ходу. Некоторое время подумав, кивает. Действительно, мы пропали, получается, с концами, а по нашему поводу ни поиска, ни запроса. При этом мы отправлялись «в пасть» царице, о которой на тот момент ходили очень неприятные слухи. Либо администрации школы всё равно — и тогда подобное может приключиться с кем угодно, либо тут что-то не то.

— Надо в школе ещё воинскую подготовку по-людски сделать, — замечает Серёжа. — Потому что озвученная подготовка защитников выглядит… хм… так себе.

— Разберёмся, — не очень по-доброму улыбается мамочка, отлично поняв, о чём мы сейчас говорили.

Ей это тоже не нравится, потому что, во-первых, об опекунах она узнала впервые от нас, почему-то не заинтересовавшись вопросом раньше, что на маму совсем не похоже, а, во-вторых, действительно — княжич и княжна пропадают с концами, а школе как будто и наплевать. Это совсем неправильно. А если бы пропали не мы, а, скажем, крестьянские дети, что было бы? Непонятно. Значит, и в школе что-то нечисто. И вот это «нечисто» мы и будем разгребать.

— Пригласить дознавателя, — приказывает слуге мамочка, на что тот кивает и убегает.

— Я сейчас, — говорит мне Серёжа, уходя затем вглубь дворца.

Если я его хорошо знаю, то он выставляет кордон, причём чередуя колдунов и стражников так, чтобы они друг другу не мешали, но и нехорошего человека не пропустили. Не доверяет, значит, Серёженька здравому смыслу школьных товарищей. Интересно, он чувствует или подстраховывается? Думаю, мы это скоро узнаем.

Подготовившись таким образом к визиту, Серёжа приводит пятерых стражников, показывая пальцем, куда им встать.

— Первый и третий, смотрим только в спину гостям — и никуда больше, — приказывает он. — Второй и пятый, ваша задача — закрыть царевну и царицу. Всё понятно?

— Так точно, Ваше Высочество! — отвечают стражники.

— А почему номера? — удивляется мамочка.

— Для идентификации, — объясняет Серёжа. — А имена они пока не заслужили. Вот как заслу-у-у-ужат…

Маму такая постановка вопроса озадачивает, но она видит, что стражи сейчас вокруг неё немного больше, чем во время аудиенции её мужа, что её, конечно, удивляет, но мама решает, по всей видимости, не мешать Серёжиной игре, а я думаю о том, что лучше быть параноиком, чем трупом. Я знаю, что Серёжа в этом со мной солидарен, ибо чего только мы с ним не повидали, а охрана высших лиц государства — дело очень важное и серьёзное. Тем более когда одно лицо очень любимое, а второе — вообще мама.

— Серёжа, ты уверен, что это необходимо? — интересуется мамочка.

— Уверен, — кивает он. — Пусть лучше поскучают, чем создавать опасность.

— Ну, раз ты так уверен… — мама пожимает плечами.

— Серёжа правильно делает, — поддерживаю я жениха. — Мало ли что, а врагов у нас хватает.

Мамочка и сама понимает, что врагов на самом деле хватает, просто по привычке думает, что во дворце на царя и его семью нападать не принято. Но среди десятка понимающих это вполне может найтись один идиот, способный устроить неприятные «танцы». А так — его стражники просто на пику насадят, и всё. Потом уже дознаватель будет разбираться — зачем пришёл, чего хотел… И это, по-моему, правильно. Мамочка привыкнет.

Глава девятнадцатая