Милалика

Ректор школы — так он называется здесь — выглядит представительным мужчиной лет пятидесяти. Высокомерное выражение его лица вызывает острое желание по этому лицу стукнуть, но я держусь, разумеется. Сопровождают его две дамы с такими же отталкивающими лицами и Марья. Вот последняя, встретившись со мной взглядом, шарахается в сторону, будто желая убежать, но понимает, что просто некуда.

— Знает кошка, чьё мясо съела, — комментирует Серёжа, на что я киваю.

— Ну-ка, школьные, расскажите нам, — сейчас мама на себя не похожа, перед нами — величественная женщина в короне и царском платье. — Сколько детей в школе, как они обеспечены и какие права имеют опекуны?

— Как «какие права»? — удивляется одна из женщин. — Как везде, ребёнок — собственность опекуна.

Серёжа от неожиданности поминает соответствующую мать, я с ним согласна и уже сильно сомневаюсь, что хочу в такой школе учиться, несмотря на то что опекун нам не нужен. Атмосфера там при таком раскладе должна быть сильно так себе. Тем временем мамочка расспрашивает школьное руководство о системе наказаний и поощрений. Судя по всему, школьные в принципе удивлены, что какие-то поощрения возможны.

Я уже знаю — Марья нам тогда солгала. Варвара со своей палочной логикой и пуганием из дворца выйти не могла, да и не было никаких балов за прошедшее время. Значит, она старалась сделать так, чтобы отвадить нас от дворца. Да и реакция её сейчас о многом говорит. Возможно, не всё так просто было с тем, что с мамой и папой произошло, да и меня она, похоже, узнала. Интересно? Ещё как!

— Четвёртый! — зовёт Серёжа оставленного «про запас» стражника. — Взять!

Марья отпрыгивает назад от указующего перста — прямо в руки стражника. Миг — и нет никакой Марьи, как и не было её. Хотя я, конечно, знаю, что сейчас будет — её спустят в темницу, разденут, привяжут к Камню Истины, и всё хорошее в жизни Марьи закончится. Дознаватели всё быстро выяснят и нам расскажут, а пока я обращаю своё внимание на оставшихся представителей школы.

— Мамочка, — интересуюсь я, — а соврать не могут?

— Уже нет, — качает головой наша мама, показывая на горящий ровным синим светом камень, вделанный в потолок зала. — Это Камень Истины, он делает очень больно за ложь.

Я рассматриваю школьных администраторов. Они косятся вверх со страхом, значит, понимают, что это за камень и что он делает. Есть у меня нехорошие предчувствия по поводу того, что в школе происходит. Не зря я в таком специфическом приюте появилась, может, это намёк был? Ректор в это время старательно обходит тему девочек в своей речи, а ведь среди ведающих большинство именно женского пола, защитников на самом деле не так много. Да и есть ли они вообще? Теперь я уже не уверена.

— Значит, всё хорошо… — задумчиво говорит царица. — Ну, это мы проверим по методу Милалики. А ну-ка, расскажи мне по каждой вверенной твоим заботам девочке — кто опекун, каковы успехи, покажи отчёты расходов…

И вот тут ректору резко плохеет, как и сопровождающим его дамам. Ой, что-то это мне напоминает… Мамочка же пошла по конкретике, а умолчание Камень Истины может принять за ложь, особенно при наличии прямого вопроса. Вопрос же стоит — прямее некуда.

— Ну… Опекуны не отчитываются… — осторожно, поглядывая на камень в потолке, произносит ректор.

— Согласно уложению о школе, — сообщает ему царица, — всю ответственность за всех детей несёшь ты. Стража!

Женщины принимаются визжать на ту тему, что они не виноваты и их заставили, но мамочка уже не слушает. Время, за которое они могли честно рассказать, закончилось, и теперь работать начинают дознаватели. Вот чуяла я, что не может быть всё так волшебно в этой школе, чуяла! Что же, теперь мы узнаем, что на самом деле происходит.

— Серёжа, — зову я милого, — если я всё правильно понимаю, у нас выезд. Причём школу оцепить надо будет, а потом и по адресам отправиться.

— Зачем «потом»? — удивляется он. — Совместим приятное с полезным. Мы поедем в школу, а стражники соберут всех тех, кто не в школе, вместе с опекунами.

— Мамочка согласна? — интересуюсь я у одобрительно улыбающейся мамы.

— Мамочка согласна, — кивает мне она. — Сейчас соберёмся и поедем, посмотрим, во что школу превратили.

Что-то мне кажется странным в интонациях мамы, а ещё в том, как себя Марья повела. Могла ли она быть в сговоре с нехорошими людьми? А мамочка будто не уверена, что вообще бывала в школе, а это значит, что самой школе не так много времени. То есть создана она недавно, а не «стоит веками под солнцем Руси школа ведовства». Надо будет потом уточнить, потому что, мнится мне — школу с нуля творить придётся. С другой стороны, если речь о деньгах… Ради денег некоторые на любую подлость пойдут. Так что, боюсь, будут нам сюрпризы…

— Серёжа, — зову я жениха, — с историей надо разобраться, сдаётся мне…

— Как тот приют, — с полуслова понимает он меня. — Ничего, сейчас двинемся.