Милашка на вираже

– Ага, – улыбнулся друг детства, – весь двор думал, что я – Николай Кириллович. Я боялся, что кто-то пронюхает, чем я занимаюсь, донесет в милицию. Следовало сменить дислокацию, да адресок народ из уст в уста передавал, мобильных не было, на ватсап не напишешь, эсэмэс не отправишь. А телефон прослушать могли. Многие тогда осторожничали. Но нечего нам о фигне перетирать. Да, Степан, мой отец был ваххундом. Мало-помалу все ячейки опустели, новых клиентов я не брал. Старых бросить не мог, чувствовал ответственность. Со дня кончины отца прошел не один год. Сейчас остался всего один сейф. Давно им никто не интересовался. Но у папаши были случаи, когда владелец являлся через десять-пятнадцать лет. Если клиент показывает офнер, я понимаю, от какой он дверцы. И обязан был привести человека на место независимо от того, знаю его, не знаю. Документы, понятное дело, не спрашивал. Только офнер. Вы его предъявили, и я понял, что он от последней, давно запертой ячейки. На «головке» есть номер. Бороздка касается цифры два, а под девяткой отметка.

– Я думала, это просто щербинка, в нее грязь попала, – протянула я.

– Я сказал: просто так ничего на офнере не бывает, – повторил Кирилл, – на нем отметки отца. Ну, пошли!

Мы вышли из теплой деревенской избы в холодный двор.

– Брр, – поежился Кирилл, – ну почему у нас не Африка?

– Тебе там летом точно не понравится, – возразил Степан.

– В Испании, Италии в августе тоже чума, – продолжил хозяин.

Мирно беседуя о погоде, наша компания дошла до конца большого участка и остановилась.

– Что вы видите? – осведомился Маркин.

– Забор, – ответила я, – такой в фильмах про набег татаро-монгольских войск на русское село всегда показывают. Враги через заостренные колья лезут, а наши мужики их вилами да лопатами охаживают.

– Изгородь знатная, – согласился Кирилл, – отец ставил. Руки у него золотые были. Все умел.

Степан остановился.

– В медвежатники другие не шли.

– Батяня сейфы ломать давно перестал, – пояснил Кирилл. – Из-за меня ваххундом стал, перед смертью сказал: «Хотел тебя сам вырастить, до ума довести. Да и папаша-зэк – нехорошая отметка в анкете». Колодец заметили?

– Да, – в едином порыве ответили мы с мужем, а я не сдержала любопытства: – Кто такой ваххунд[2]?

– Немецкое слово, в переводе: сторожевой пес, – ответил Кирилл. – Кто первый полезет?

– Куда? – не сообразила я.

– В колодец, – ответил Маркин и снял деревянную крышку, которая прикрывала сруб.

– Нам туда придется спускаться? – попятилась я.

– Струсила? – обрадовался Кирилл.

– Нет, – соврала я, – просто это мой первый опыт в покорении водоносного слоя.

– Внутри сухо, – успокоил меня Кирилл. – Я хвастался уже, что мой отец был рукодельником. И очень ответственным. Если человек ячейку оплатил, Николаю Кирилловичу надо было во что бы то ни стало сохранить содержимое. Вдруг менты заявятся? Батяня живо вентиль на кухне повернет, скважину мигом водой затопит. Дураков нет в полный колодец сигать. Да и зачем?

– А как же сейфы? – не умолкала я. – Их тоже вода накроет, содержимое погибнет.

Кирилл показал на сруб.

– Степан, там лестница, иди первым, я за тобой, Вилка последняя. Если она свалится, то на нас угодит, мягко ей будет.

Минут через пять мы очутились на дне и увидели в стене железную дверь, которую украшал круг, смахивающий на штурвал. Кирилл схватился за него, повернул… Створка медленно открылась внутрь.

– Просто сериал «Дворцовые тайны», а не колодец, – прошептала я. – О! Там комната!

– Не особенно большая, вход почти герметично запирается, – уточнил Кирилл, – но если вода все же внутрь просочится, то до первого ряда ячеек не достанет, а уж до второго тем более. В полу есть отвод.

Я стала рассматривать стену, на которой были открытые железные дверцы. На каждой висел снаружи замок самого простецкого вида, навесной, с дужкой.

Кирилл показал на единственную закрытую ячейку:

– Вот ваша. Открывайте. Я отойду. Оцените, ребята, специально ради вас приехал. И денег не возьму.

– Хранение не бесплатное? – спросила я.

– Нет, – улыбнулся Маркин, – можно за десять лет сразу всю сумму внести. А можно за год, за шесть месяцев, за тридцать дней. Ваша с годовой оплатой. Долг на ней, но я как отец. Если хозяин не пришел, жду его.

Маркин вышел из тесного помещения. Степан быстро справился с замком и заглянул в необычный сейф. Я не видела ничего, кроме спины мужа, и спросила:

– Что там?

– Записная книжка, – ответил Степан, обернулся и показал мне самый обычный ежедневник в переплете из искусственной кожи.

– Наверное, там что-то очень важное, – предположила я, – пустяк так тщательно прятать не станут.

Муж сунул находку за пазуху.

– Дома изучим содержимое.

Я не согласилась с его решением.

– Лучше поехали в офис. Да и Андрей там.

– Ладно, – сказал Степан, – ты права.

Обратная дорога показалась мне бесконечной, когда Степан припарковался в подземном паркинге, я выскочила из джипа и понеслась к лифту.

– Любопытство – страшная сила, – улыбнулся муж, когда мы наконец очутились в кабинете, – придется подождать Попова.

Когда Андрей уселся около меня за стол, Степан открыл ежедневник.