Милашка на вираже

– Написано от руки, почерк – мечта любой учительницы, которая вынуждена ломать глаза, проверяя детские тетради. Каждая буква прямо как из прописи. Итак, начну. Светлана Войкова.

– Это кто? – спросил Андрей.

– Понятия не имею, – ответил Дмитриев, – пролистаю сначала ежедневник. О! Да тут есть оглавление. Светлана Войкова, Варвара Лапина… Всего восемь женских имен, последние – Анастасия Меркулова, Аэлита Кробченкина. Ребята, да это рукопись книги. Есть предисловие. Может, с него начнем? Вероятно, там объясняется, кто автор.

Глава тридцать вторая

Степан сделал глоток воды из бутылки и начал:

– «Меня зовут Сергей Петрович Чернов. Работаю шофером, но вот уже который год пишу книгу. Названия у нее пока нет. О чем она? О любви, которая способна причинить много горя. И о любви, которая только прикидывается любовью. О глупости. О жадности. О деньгах, которые являются самой сильной страстью человека. В этой тетради интересные заметки, они послужат основой для романа, который затмит «Войну и мир».

– Автор скромностью не отличается, считает себя самым великим из всех великих, – не выдержал Андрей.

– С творческими людьми такое сплошь и рядом, – вздохнула я, – один раз я попала на тусовку писателей. Они сначала вели себя мирно, потом прилично выпили и стали обсуждать, кто из них талантливее. Дело завершилось дракой, потому что безмерно гениальными себя считали все.

– Даже ты? – с самым серьезным видом поинтересовался Андрей.

Я улыбнулась.

– Меня в компанию не приняли.

– Почему? – удивился Попов.

– Потому что я автор детективных романов, – пояснила я, – выпускаю три-четыре книги в год. Они пусть не сразу, но продаются, мне платят гонорар. Гениальные писатели так себя не ведут. Они сначала сообщают всем о том, что пишут эпохальный роман, потом несколько лет сидят в кафе, повествуя, какая великая фраза вышла сегодня из-под пера.

– Одна? – уточнил Андрей.

Я кивнула.

– Обычный писатель вроде меня старается сдать рукопись в издательство вовремя. Он не хочет подвести редактора и своего читателя, поэтому пишет каждый день. Для него написание книги – работа. Гений ждет прилива вдохновения, а оно капризно. Может за год всего разок на короткий срок появиться. О том, что Лев Толстой, Федор Достоевский, Антон Чехов, да и большинство на самом деле великих упорно работали, постоянно издавали новые произведения, тот, кто творит по вдохновению, предпочитает не вспоминать.

– Да они просто лентяи, – засмеялся Попов. – А на какие деньги «великие» живут? Кто им завтрак, обед, ужин по расписанию подает? И не голыми же они на улицу выходят!

Я развела руками.

– У кого мать, у кого жена, у кого любовница есть.

– Кстати о последних, – подал голос Степан, – пока вы о писателях шуршали, я пролистал тетрадь. Безусловно, мы изучим все главы внимательно. Но пока две последние кажутся мне самыми интересными.

– Читай, – попросила я.

– Анастасия Меркулова, – начал Степан. – Как и все предыдущие дамы, она супруга богатого бизнесмена, никакого внимания на водителя мужа не обращала. Да и со своим шофером вела себя отстраненно. Безукоризненно вежливая, никогда не выходила из себя. Замечания делала справедливые, в вежливой форме. Никакого крика, рукоприкладства себе не позволяла. Внешне симпатичная и безо всякого пафоса. К мужу, который отсутствовал неделями дома, относилась с уважением. Ни разу я не видел и не слышал скандалов. Истерику на моих глазах она закатила всего один раз. Случилось это утром в день ее гибели. Анастасия полуголая бегала по дому с воплями. Потом сгладила впечатление, соврала, что ей в сериале роль предложили, репетировала она так. Меня на работу к Меркулову привел Савелий Блюмкин, которого я считаю своим лучшим другом. Мы познакомились давно, сначала просто общались, затем стали работать вместе. Прочитав первые главы, вы уже поняли, что я могу понравиться любой женщине независимо от ее возраста. Мы с Савой нанимались в разные богатые семьи, возили жен, дочерей, матерей. Нашими любовницами, как правило, становились супруги, иногда мамаши бизнесменов. Дочки никогда. Но случай с Анастасией был особый. Я сидел без работы, Савелий пристроил меня к Меркулову и велел:

– На Настю даже не смотри, она моя.

Я не охочусь в чужом лесу, предполагал недолго возить Никиту Андреевича. Рассчитывал во время службы обзавестись полезными контактами и найти семью, где хозяйке нужен водитель. Меркуловых рассматривал как временный аэродром, на котором я оказался из-за неудачных обстоятельств. Никогда до тех пор не покидал насиженного места, пока не нашел новое. Но отношения с Алиной Зайцевой, о которой я писал ранее, стали развиваться непредсказуемо, женщина оказалась глупой, собралась уйти от мужа-форбса ко мне, стала требовать:

– Разведись!