Милашка (СИ)

Юнхо покачал головой. Но сказать ничего не успел, ибо парень ткнул указательным пальцем в цветастую вывеску пицца-хауса. Пришлось заткнуться и искать место для парковки. В этот час в центре Сеула это было практически нереально. Они объехали квартал в поисках пятачка. В результате отыскали километрах в двух. Джеджун выскочил из машины и перебежал дорогу, пользуясь тем, что машины встали на красном сигнале светофора, занял место. Он отвадил двух желающих, пока Юнхо разворачивался на ближайшем перекрестке, стерпел ругань и даже не огрызнулся в ответ, только лишь махнул рукой, мол, проваливай, мудак. Оставив машину, парочка поползла назад к пиццерии. Однако они толком не успели усесться, как зазвонил телефон. Юнхо достал телефон и взглянул на дисплей. Это был Квон. Сбросив вызов, мужчина вновь уставился в меню, но гаджет опять заверещал. Сброс. Звонок. Сброс. Зонок.

— Возьми, а то у него истерика будет, — Дже придвинул ему телефон.

Юнхо так и сделал. Но ему и слова не дали вставить, принялись тараторить. Киму стало любопытно. Он навалился на стол и навострил уши, но так ничего и не понял. Однако ж парень оказался прав — у Квона была форменная истерия. Хирург чередовал вопли со слезами, потом что-то шептал и булькал.

— Что случилось? — шепнул Джеджун, любопытствуя.

— Парень родился у них, — улыбнулся Юнхо. — Чудеса да и только! УЗИ обещало девочку.

— Мм, — Дже плюхнулся обратно на диванчик. Ему про пеленки было совершенно не интересно. — Поздравляю.

Юнхо умудрился-таки вставить свои поздравления в бурный словесный водопад. А после, стрельнув глазами на Дже, он принялся извиняться и увиливать. Квон был на седьмом небе от счастья, из роддома перебрался в бар, начал трезвонить друзьям, чтобы присоединились.

— Езжай, поддержи кореша, — предложил Джеджун после того, как разговор получилось замять. — Это ведь такое событие.

— В другой раз. Давай определимся с заказом.

— Я могу поесть и в обществе пьяных аджосси, — пожал плечами Ким.

Юнхо некоторое время смотрел на него, потом поднялся. Он дорожил дружбой с Квоном, ведь из-за сумасшедшего ритма жизни он совсем растерял приятелей. И чувствовал от этого отчаянную тоску. Наверно, это происходит со всеми холостяками, чьи друзья обзаводятся семьями. Потрепав добродушного парня по новой прическе, мужчина жеребчиком устремился к парковке. Почти час ушел на то, чтобы отыскать нужный бар. Квон так и не смог вытащить в середине рабочей недели хоть кого-то из знакомых, а потому едва не до слез обрадовался появлению Юнхо. Под действием выпитого и неземной радости, он даже Джеджуна обнял, потащил за стол. Ким позабыл про неприятное посещение полицейского участка при виде дюжины тарелок с разнообразной едой. Официантка подошла, приняла дополнительный заказ, в котором значился практически один алкоголь. И начался пир. Дже краем уха слушал, как распинается хирург о том, как мучился ожиданием в коридоре клиники, как не поверил сначала известиям медсестры, как его выдворила охрана за чрезмерно громкие вопли радости, а сам наблюдал за реакцией Юнхо. Тот улыбался, смеялся и вообще светился таким теплым внутренним светом, что Дже не мог оторвать от него взгляда. Стрелка на часах уверенно ползла вперед, за окном темнело. На столе сменялись тарелки и бутылки вина. Постепенно разговор о сынишке перетек обычную болтовню.

Джеджун утопал в туалет перед тем, как начать собираться в обратный путь до дома. Он выдул столько зеленого чая, что буквально слышал, как тот плещется в желудке. Избавившись от некоего количества жидкостей, он вышел из кабинки и подошел к раковине, открыл воду и вымыл руки. В этот момент в туалет ввалился Юнхо. Пока сидел за столом, алкоголь не сильно бил по голове, но стоило подняться, как его зашатало. Он явно сегодня превысил свой, хоть и довольно высокий, лимит.

— Неужели я вижу хёна пьяным, — прокомментировал Дже.

— Извини. Тебе, наверно, неприятно было сидеть и смотреть, как мы…

— Я совсем не против.