Милашка (СИ)

Юнхо завел двигатель, включил дворники, но снега было слишком много. Чон попробовал задний ход, но колеса прокручивались. Со скрипом джип просел и накренился. Дже ахнул, испугавшись, что сейчас машина завалится набок. Юнхо повернул ключ, осознав всю тщетность, заглушил мотор.

— Приехали… Сраное вино! Не могли купить в алкомаркете?! Надо же было гнать в эту дыру! — мужчина рычал проклятия, пока не понял, что Джеджун рядом молчит, перепуганный. — Извини. Не волнуйся, сейчас позвоню спасателям.

Дже кивнул. Его пальцы сжали края куртки, он глубоко дышал, словно ощущал головокружение, грозясь упасть в обморок. Чон без особого труда дозвонился спецслужбам, назвал примерное место заточения в снежном плену. Отложив телефон, повернулся к парню.

— Скоро приедут.

— Хорошо.

— Не ссы, Дже, не задохнемся. Можно попробовать выбраться наружу. Ну-ка…

— Не надо! Вдруг мы глубоко, и снег хлынет внутрь!

— Вряд ли.

— Не надо… — голос Дже звучал жалобно. Он вцепился в рукав мужчины. — Пожалуйста.

— Хорошо.

Юнхо отстегнул ремень безопасности, который спас от более серьезной травмы, ощупал нос. Перелома не было, просто сильно ударился о руль. Подушка безопасности, кстати говоря, не сработала — неприятный сюрприз. Мужчина хмуро саданул кулаком по рулю, туда, где была заложена система безопасности. Тут же белое облако вздулось, скрыв за собой мужчину. Ким завопил.

— Юнхо!

— Охренеть, — ветеринар забарахтался, принялся мять подушку руками. — Нда. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

— Не делай так больше, идиот!

Чон рассмеялся.

— Ты, оказывается, такой трусишка.

— Иди ты!

Джеджун отвернулся, обидевшись. Его уши полыхали от стыда, а лицо раскраснелось от злости и стресса. Мужчина отсмеялся и замолчал. Вздохнул.

— Нос опухнет. Аптечку бы достать. Дже? Будь другом, сползай назад.

Ким молча отстегнул ремень и полез на заднее сиденье. Вытащив чемоданчик, он раскрыл его, достал сухой лед.

— Спасибо, — Чон разбил химикаты кулаком, приложил к лицу. — Надеюсь, бутылки уцелели.

— В багажник положил?

— Да.

Время медленно текло, а спасателей так и не было. Джеджун лежал на заднем сидении, сжавшись в комочек, и прислушивался к звукам извне. Юнхо сидел молча. Тонко завывал ветер.

— Холодно?

— Немного.

— Заводить двигатель опасно. Если снег попал в трубу, то выхлопные газы будут скапливаться в салоне.

— В фильме Рене грелась вином.

— Алкоголь только навредит.

— Так ведь тепло становится, — неуверенно проговорил Ким.

— Это обман. Поры кожи расширяются и тело теряет тепло быстрее.

— Зачем тогда киношники парят мозг?

— Обычно, чтобы добавить сексуальности эпизоду, — Юнхо обернулся, вгляделся в бледное лицо парня. — Ты, наверное, и свитер не надел.

— Надел.

— Молодец. А вот я думал, что слетаем туда-обратно, в одной футболке выперся.

Джеджун поднялся на колени, не волнуясь о том, что обувью пачкает сиденье.

— Не лютый минус, ведь, можно и погреться вином.

— Мне нужно оставаться трезвым, малыш.

— Тебе нравится говорить со мной, как с ребенком, — заметил Ким, перелезая вперед.

— Да, пожалуй, нравится. У меня не было младших братьев-сестер, не с кем было сюсюкать. Эй, ты что…? Так не согреемся, Дже, прекрати.

Клаксон глухо прогудел в сугроб, когда Джеджун, скользнув мужчине на колени, задел копчиком руль. Юнхо нажал на рычаг, максимально отвел сиденье назад, чтобы упрямец не ударил спину. Ким расстегнул куртку Юнхо, потом свою, и прижался грудью, надеясь согреть своего любимого. Ему было неудобно, шею вскоре скрутило напряжением.

— Садись ближе, — пропыхтел Юнхо, пытаясь отыскать ручку для наклона спинки сиденья. — Если решился на что-то, делай это нормально.

Широкая ладонь опустилась Дже на спину, надавила, отчего Ким распластался на мужчине. Тут же кресло ухнуло вниз, и парень не удержался от вопля, вцепился в Юнхо. И уткнулся носом ему в шею.

— Обними меня. Не отползай, теперь уже поздно стесняться.

— Т-ты слишком близко.

— А кто это придумал?

— Я просто хотел тебя согреть.

— Так грей нормально.

Зажмурившись, Джеджун отпустил куртку мужчины и завел руки за спину, одновременно двинул бедра вперед, впечатываясь в Чона промежностью. Ему стало безумно жарко. Только от смущения, а не от близости. А смущение в свою очередь вызвало осознание того, что собственное тело откровенно реагирует.

— Прости.

— Ничего, мне даже приятно, — Юнхо усмехнулся и добавил, чтобы Ким понял его правильно. — Здорово осознавать, что ты еще способен кого-то возбудить.

— Это что, какой-то прикол? Почему тридцатилетние считают себя стариками?

— Потому что ты привыкаешь быть самым младшим в классе, на потоке в институте, в интернатуре. А потом хоп! и тебя окружают восемнадцатилетние старлетки.

— Какие это малолетки вьются вокруг тебя?

Юнхо рассмеялся, уловив в голосе Джеджуна недовольство.

— Всего лишь утрирую. Не обращай внимания.

Ким несколько мгновений тихо сидел у него на бедрах, потом потерся щекой. Фыркнул, приятно щекоча.

— Ты такой классный небритый…

— Не трись, раздражение появится.

— …, а у меня три волосинки вырастают.

— Хочешь отрастить лопату?

— Может и хочу.

— Тебе не пойдет, — Юнхо чуть повернул голову, прижимаясь к голове Дже.