Миледи трех миров

— Глупости! Именно так я недавно и ответила Совету, когда он задал мне тот же вопрос. Моя личная жизнь — это мое дело! И точка! Так что свадьбу можем хоть завтра назначить… — «скромно» добавила я, безапелляционно отрывая от его рубахи кусок материи и перебинтовывая ему палец (ну не две же у него рубахи!). Затем, посмотрев на лицо ветерка, озадаченное самыми разными и противоречивыми мыслями, я запоздало подумала о несвоевременности последних слов. Да уж! Сейчас предложение руки и сердца я точно не услышу. Ой, девоньки, а замуж — то как хочется!.. — Я есть хочу! — сменила я тему разговора.

— Что? — не выплывая из задумчивости, спросил мой штиль.

Я поняла, что настало время принимать кардинальные меры. Поэтому подошла и, не церемонясь, изо всех сил толкнула его на траву. Потом с грозным воплем «Сейчас — сейчас, прольется чья — то кровь…», прыгнула сверху. Это помогло. Правда, не мне. Минуту спустя, летун самым жестоким образом прижал меня к земле и не менее грозно поинтересовался: «Сдаешься?!». Вырваться мне, как я не старалась, не удалось, поэтому пришлось позорно капитулировать. Через пятнадцать минут мы уже ловили рыбу под блики закатного солнца и мирное потрескивание костра.

НЕПРИЯТНОСТИ НАЧИНАЮТСЯ

Утром, хитро проникнувший в мою комнату солнечный луч, бесцеремонно не дал досмотреть мне классный сон. В нем я была прекрасной принцессой (вся такая в рюшечках и кудряшках), заточённая страшным злодеем в личном мрачном замке. Прекрасный принц в белоснежном костюме от «Армани» и на белом вертолете проникает на вражескую территорию частных владений, тем самым грубо нарушая закон об их неприкосновенности, легко преодолевает все засады и ловушки и врывается в мою темницу с видом на море, находящуюся в одной из высоких башен этого поместья. Эффектно кланяется и преподносит огромный, восхитительно пахнущий букет (как он интересно с ним бегал меж ловушек?), щелчком пальцев отряхивает с себя несуществующую пылинку и говорит: «Бонд, Джеймс Бонд». Улыбаюсь ему во весь рот, как идиотка, нюхаю всученные мне цветы и… чихаю так, что весь замок идет огромными трещинами и сразу рушится. Я зажмуриваюсь от поднятых столбов пыли, считаю в уме до пятидесяти и открываю глаза. Первое, что открывается моему взору, что я стою среди руин этой злодейской берлоги с повядшим букетиком в руках, совершенно одна! Начинаю оглядываться в поисках своего храброго спасителя… Но противный солнечный луч так и не дал выяснить — остался ли жив 007 после моей неожиданной аллергической реакции? И почему меня спасает он, а не Серг или Фар на худой конец?!

Окончательно проснувшись, я не стала открывать глаза, а лишь переместила голову подальше от солнышка и предалась воспоминаниям вчерашней ловли рыбы. Вечер с Сергом был чудесен. А эта рыба, с названием, которого я, как всегда, не запомнила, запеченная на костре — вкуснятина…

Кто — то рядом кашлянул, немилосердно выбрасывая меня из сладких воспоминаний. Щурясь, открыла глаза и снова обнаружила Фара, сидящего напротив кровати. Его вероятно прикалывает вот так незаметно появляться по утрам в комнате.

— Доброе утро, Фар! Какие новости? — потягиваясь, вопрошала я.

— Три плохие и одна хорошая. — мрачно ответил нан.

У меня екнуло сердце. За время, что я здесь нахожусь, плохих новостей не было вообще, тем более, сразу трех. Это что — то новенькое. Плохое новенькое. И такого мрачного голоса у Фара я еще ни разу не слышала. Резко сев на кровати и протерев глаза, я потребовала отчет.

— Первая плохая новость — похищен Камень Сна у барона Цегорта. — начал четко выговаривать Фар, чтобы все правильно дошло до моего, еще не совсем проснувшегося сознания. Он так делал всегда, когда хотел моего полного внимания к сказанному. –

Вторая плохая новость — с помощью этого камня усыплен весь двор крон герцога Тариша, а, пока все спали сном праведников, некто разбил его знаменитое волшебное зеркало.

Хорошая новость — злоумышленник схвачен.

Третья плохая новость — это летун Серг.

Если первые новости я слушала просто, досадливо охая и возмущаясь «нехорошими поступками» неведомого злодея, то от последней меня чуть удар не схватил («В моей смерти прошу винить…»). Поэтому, надеясь на свою невнимательность, непонятливость и плохой слух, я решила переспросить.

— Кто ты сказал злоумышленник?

— Серг. — Просто, коротко, убийственно!

Все. Мой слух тут ни причем. Все пропало, все пропало!

— Этого не может быть! Когда это все произошло?

— Вчера вечером.

— Ура! У него есть алиби — это я (есть же Бог на свете!). Пойдем поскорее, расскажем все Совету, пускай ищут другого козла отпущения. — обрадовалась я, схватила платье и стала натягивать его на себя (исключительно для Совета, чтоб потом не говорили, что я их не уважаю), весело напевая:

«Я приду к тебе на помощь,

Я с тобой, пока ты дышишь…»