Миля над землей

Я смотрю на соседнее сиденье, затем снова на него.

– Меня укачивает.

Мэддисон разражается приступом смеха.

– Нет, не укачивает. Перестань прикидываться маленьким сукиным сыном и вставай.

Я неохотно пересаживаюсь на соседнее сиденье, поскольку в этом самолете с каждой стороны прохода всего по два места в каждом ряду. Еще пара ветеранов со стажем сидят в ряду напротив.

Достав телефон, я перечитываю сообщения от девушек из Денвера, размышляя о том, как я хочу провести вечер.

– Что бы ты предпочел – классный секс, умопомрачительный минет, или рискнуть попробовать что-нибудь новенькое?

Мэддисон меня полностью игнорирует.

– И то, и другое, и третье? – отвечаю я за него. – Может быть, и так.

Приходит еще одно сообщение. На этот раз – групповое сообщение от нашего агента Рича.

Рич: Интервью «Чикаго трибьюн» перед завтрашней игрой. Разыграйте сцену. Заработайте нам деньги.

– Рич прислал сообщение, – говорю я капитану. – Завтра перед игрой – интервью. Он хочет, чтобы мы разыграли нашу маленькую фишку.

– Все то же? – вздыхает Мэддисон. – Зи, ты же знаешь, что в этом деле у тебя – короткая соломинка. Если решишь донести до людей, что ты не такой придурок, каким они тебя считают, дай мне знать, и мы закончим это представление.

Вот почему Мэддисон – мой лучший друг. Возможно, он единственный человек, кроме своей семьи и моей сестры, который знает, что я не такой плохой парень, каким меня изображают СМИ. Но у моего имиджа есть свои плюсы. Один из которых заключается в том, что женщины бросаются на самопровозглашенного «ненавистного плохого парня», и наши контрастные характеры приносят нам обоим кучу денег.

– Нет, мне все еще это нравится, – честно говорю я ему. – В конце сезона мне нужно продлить контракт, так что до тех пор продолжаем в том же духе.

С тех пор как Мэддисон пять лет назад приехал в Чикаго, мы создали эту сюжетную линию, которую подхватили фанаты и СМИ. Мы зарабатываем кучу денег для организации, потому что наш дуэт привлекает на трибуны болельщиков. Некогда заклятые соперники превратились в лучших друзей и товарищей по команде. Мэддисон уже много лет женат на своей возлюбленной из колледжа, и у них двое детей. У меня же бывают ночи, когда в мой пентхаус приходят сразу две девушки. С точки зрения стороннего наблюдателя, мы не могли бы быть более непохожими друг на друга. Он – золотой мальчик хоккея, а я – городской повеса. Он забивает голы, а я забиваю с дамами.

Люди съедают эту фигню. Мы разыгрываем это перед СМИ, но правда в том, что я не такой кусок дерьма, каким меня считают. Меня волнуют не только женщины, которых я привожу домой с арены. Я знаю себе цену. Мне нравится заниматься сексом с красивыми девушками, и я не собираюсь за это извиняться. Это делает меня плохим? Ну и хрен с ним. Я зарабатываю чертовски много денег, будучи «плохим парнем».

Прокручивая страницу на телефоне, я замечаю боковым зрением фигуру, но не поднимаю глаз, чтобы посмотреть, кто стоит передо мной. Хотя с этого ракурса я могу сказать, что пышные формы принадлежат женщине, а единственные женщины на борту – это стюардессы.

– Вы… – начинает она.

– Да, я Эван Зандерс, – перебиваю я ее, не отрывая взгляда от экрана. – И да, это Элай Мэддисон, – утомленно добавляю я. – Извини, автографы не даем.

Это происходит почти в каждом полете. Новый экипаж пускает слюни от встречи с профессиональными спортсменами. Это немного раздражает, но известность – часть нашей работы.

– Рада за вас. Только мне ваш автограф не нужен. – Ее тон совершенно равнодушен. – Я собиралась спросить, готовы ли вы к тому, что я проведу инструктаж для сидящих в ряду у аварийного выхода?

Я наконец поднимаю глаза и натыкаюсь на острый взгляд цвета морской волны. Ее волосы вьются неукротимыми каштановыми локонами. Чуть смугловатая кожа усеяна мягкими веснушками на носу и щеках, но черты лица впечатляют.

Впрочем, мне нет до этого никакого дела.

Мой взгляд блуждает по ее телу. Облегающая служебная униформа повторяет каждый изгиб пышной фигуры.

– Эван Зандерс, вы ведь понимаете, что сидите в ряду у аварийного выхода? – сузив миндалевидные глаза, спрашивает она меня так, словно я идиот.

Мэддисон рядом со мной хихикает. Никто из нас никогда не слышал, чтобы женщина говорила со мной с таким презрением.

Мои глаза превращаются в щелочки, но я не отступаю, немного шокированный тем, что она говорит со мной в подобном тоне.

– Да, мы готовы, – отвечает за меня Мэддисон. – Приступайте.

Она выдает свою речь, и я отключаюсь. Я слышал это больше раз, чем могу сосчитать, но, наверное, это какая-то юридическая штука, которую они обязаны сообщать нам перед каждым полетом.

Пока она говорит, я прокручиваю телефон. Моя лента в соцсети завалена моделями и актрисами, с половиной из которых я встречался. Ну, «встречался» – это, наверное, неправильное слово. Переспал – ближе к истине. Но на них приятно смотреть, поэтому я слежу за ними в социальных сетях на случай, если захочу повторить.

Мэддисон подталкивает меня локтем.

– Зи.