МильЁн названий. Спорник дюпонизмов. Том I

Иван Чудиновских. «Радиокриль»                   49

Олег БУХАРОВ. L.gjy                              30

Ина Домрачева. Вчера это был экспромты            62

Владимир ЛАНЦБЕРГ. Генеральная уборка            95

Андрей Коряковцев. Развивая Дюпона             331

Донн Галереон. Из цикла «Искус видения»            24

Александр Салангин                              35

Аристарх Клоустрофобьев. Имена и другие      24

Митя Рыжков                                    12

Алексей Рыжков                                    21

Сергей копотилов                              8

Сергей Лаушкин                                    39

Леонид Луговых                                    9

Павел Лаптев, Серж Азибуль. ТЯ                  40

Авторство народа                              32

Жак Жаккар                                    65

Всего «названий» в 1 томе:            4000

Размышления после

Явление Франсуа Дюпона. Саша Четверг К третьему изданию, 1999 г.

Кафка, мучимый потребностью писать, не мог завершить произведение, утопая в тавтологии, перескакивая от одного сюжета к другому; обрывал рассказ и писал второй, третий, и все – не завершая, и так до бесконечности…

Хармс не мог продолжить, заставляя себя писать по строчке в день, оставался в стадии повествования, повествования следуют за повествованием, обрываются, не вылившись в сюжет.

Франсуа Дюпон оставляет только первое предложение от произведения. Произведение сжато в одном предложении, слове, паре слов, букв. Превращая его в знак, порождающий развертывание мыслей в сознании любознательного читателя. Следуя друг за другом, миллион произведений вплетаются в орнамент с самозначимыми (и независимыми на первый взгляд) знаками-сюжетами. И читая все подряд, охватывая ритм знаков в единое поле, открывается сюжет общий (как общий сюжет для всех творений Толстого, Введенского, Хармса, Кафки, Виана и др.). Сюжет, сотканный из повторений, тавтологии, банальности – сюжет восприятия жизни, размышлений о реальном и нереальном мире. Предложения являют собой некоторые сигналы, которые не отстраняют полного мировоззрения автора, но подталкивают, провоцируют читателя к собственным открытиям в области восприятия. Читать не буквами, не предложениями произведение, а воспринимать его разом (вполне возможно не читать короткие предложения, не проговаривать его мысленно, как мы не читаем слово «продукты», а просто видим, что это магазин «Продукты», глянув на вывеску), смотреть и видеть его, в голове только мысли от увиденного, просто узнать слова, не материализуя их в звук, в буквы. Остановить чтение, возобновить цельное восприятие чистыми понятиями, как знаки…

Невыносимая легкость пёрла. Александр Седов К четвертому изданию, 2002 г.

Франсуа Дюпон относится к авторам, которых в современности нет. Одна его часть, предположим – голова, в прошлом. Другая часть (что может отвечать за волю к жизни – мышцы?) – в будущем. Все остальное затерялось в безвременье, возвращаясь к читателю сквозь бурелом языка неожиданными кусками смысла (№ 243 «Сердце всегда с вами»). К Дюпону перешла улыбка и остроты Чеширского кота (№ 836 «Поспеть в бегу»). Дюпон – достойный наследник Декарта. Как говорится, сознание – отдельно, материя – отдельно. Но Дюпон названьечает – следовательно, существует (№ 530 «Интеллект, обросший телом»).

Необходимо сразу расставить все точки над Ё. Первое. Неправда, будто Дюпон посвятил свой «МильЁн» госпоже Дагильон. Второе. Нет ОМОНа на Дюпона. Некоторые критики уже готовы найти в этой книжке признаки порнографии. Однако нет тела – нет улик. Читатель, не опасаясь за свою нравственность, может насладиться эротикой мысли.

Щелкнуть по носу Франсуа Дюпона ничего не стоит. Немногие авторы способны спровоцировать на эту шалость. Выдумать афоризм, название в его стиле и… сочинить текст, не опасаясь, что автор когда-нибудь ответит тем же.

Как ни стараюсь, никак не могу забыть один беспокойный для своего тщеславия сон, будто господин Дюпон посетил издательство ИГНЫПС с предложением опубликовать детективные романы «Шуты выходят на охоту» (в манере Джека Полянского), «Женская уловка с зонтом» (в духе Жапризо), «Последним умираю я» (стилизация под Агату Кристи), роман-фэнтези «Князь тараканов» (в стиле Роджера Желязны), философская монография «Меня минуту назад нет» (постгуссерлианство), сонник будущего «Мы вам и не снились». Помню, я проснулся в холодном поту и тут же побежал под горячий душ. Сквозь струи воды мне грезилась назидательно сгорбившаяся над моим письменным столом фигура пишущего Дюпона. В то утро я взял с себя слово, записывать и соединять их тысячами в разные интересные сюжеты. Что я и делаю.