Милицейские истории: невыдуманные рассказы о милиции и без милиции. Миниатюры

Но всегда в Советском Союзе всё же лучше платили за атомные боеголовки. И после перевода в новое министерство папина зарплата стала процентов на 40 больше, чем она была раньше. Ещё их стали лучше обеспечивать дефицитными товарами, в частности автомобилями, чего раньше вообще не бывало. В январе 1990 года папа получил по очереди автомобиль ВАЗ-2121 «Нива». Получил не означает «подарили». Папа его купил, но по государственной цене. Забирать машину надо было на головном предприятии в городе Харьков. У папы прав на управление автомобилем не было, так как еще в детском возрасте он потерял глаз, а без глаза ему их, естественно, никто не дал. У меня их тоже ещё не было, и мы попросили нашего родственника помочь нам перегнать приобретенную автомашину из Харькова в Ростов-на-Дону. Поехали туда втроем, всё оформили и, уже на нашей машине, поехали назад. По дороге делать было нечего, и я для поддержки разговора спросил папу, за какие заслуги им в институт три машины вне очереди дали, и одну именно ему.

Его рассказ напомнил мне просто детективную историю. Оказывается, поскольку Советский Союз находится в конфронтации со странами НАТО, мы не обмениваемся с ними товарами и оборудованием, имеющим военное значение. Это я знал, и мне это было понятно. Но выяснилось, что есть еще много санкций, введенных в отношении нас за то, что мы не выполняем нами же подписанные Хельсинские соглашения. Да ещё и активно им противодействуем. Например, евреев, которые хотят выехать в Израиль, под различными предлогами не пускаем, а упорствующих ещё и в тюрьму сажаем. Поэтому нам не продают не только товары военного назначения, но и вообще все новые технологии и оборудование. Поэтому мы их воруем, как в 40-х годах атомные секреты. Это как? — спрашиваю его. А вот так, отвечает он, и рассказал историю. «Наши» люди в Норвегии (но может и в Дании, уже точно не помню, но скандинавская страна) под видом местных предпринимателей начали строить завод. И закупили для него в США несколько разных по назначению новейших станков с программным управлением. Станки погрузили на заранее зафрахтованный очень старый кораблик и, дождавшись штормовой погоды, поплыли из США в Норвегию. Корабль в шторм затонул. Проходящий недалеко от места гибели другой корабль подобрал спасшийся экипаж и доставил в Норвегию. Владельцы завода разорились, так как из экономии не оформили полную страховку. А полученная страховая премия позволила только частично окупить убытки. Стройку закрыли, и всё закончилось. Но для Советского Союза только начиналось. Станки, конечно, до затопления судна тайно перегрузили на другой советский корабль и привезли в СССР, где полностью разобрали, скопировали и запустили в серийное производство. Вот тут и возникла проблема. Детали, сделанные на этих станках, оказались худшего качества, чем сделанные на оригинальном станке. Вот моего отца в составе группы инженеров, специалистов по наладке станков, как тогда говорили, «бросили» на выяснение причины появления брака и устранения недостатков. Они долго не могли понять, в чем же дело. Вроде все одинаково. И размеры станка, и параметры его работы, ну всё. Стоят оба рядом — не отличишь. А детали не идут. Не буду утомлять техническими подробностями, но они нашли причину. Вернее, две. Первая состояла в том, что детали этих станков делали на наших старых станках. А на них при изготовлении погрешности получались больше, чем надо. Все вроде в пределах нормы, но люфт большой. А во-вторых, металл, из которого делали детали станков, оказался не того качества, что в оригинале. Всё это вместе и делало конечную продукцию худшего качества. Найдя причину, они дали рекомендации по её устранению, но, конечно, добиться стопроцентного совпадения не удалось. Однако их работу оценили. Им выдали приличные премии и выделили автомашины.

Ленин опять умер

Первого сентября 1990 года моя старшая дочь Анна пошла в первый класс средней школы N2 34. Жизнь в СССР в конце 80-х и начале 90-х уже резко менялась. То, что раньше было белое, как-то быстро чернело — и наоборот. На телевидении, в газетах и по радио кипели политические страсти и шли бурные дискуссии о будущем страны. Некоторые привычные с детства события и явления стали казаться такими оторванными от реальной жизни, что оставалось только удивляться их существованию. Тем не менее школьная жизнь в стране шла по хорошо накатанной колее и, казалось, не обращала никакого внимания на кипящие вокруг страсти.