Милюков

Вторая тема пробных лекций должна была относиться к сугубо специальным вопросам отечественной истории и демонстрировать умение будущего профессора работать с источниками — выявлять, определять степень подлинности, трактовать содержание, воссоздавать на их основании истинную картину жизни общества.

Занимаясь в архивах, Милюков уже имел дело с разрядными книгами конца XV–XVII века, куда записывались извлечения из официальных документов по конкретным вопросам государственного управления как директивного, так и информационного характера: повод и порядок употребления «служилых военных сил», ежегодные назначения служилых людей на военные, гражданские и придворные должности. В них содержались статистические сведения, в частности перечислялись «береженые головы» — те жители Москвы, которых надо было охранять от пожара и «всякого воровства». Встречались также «записи о счетных делах» в конце каждого года — отчеты о финансовом состоянии государства.

Милюков познакомился с несколькими разновидностями разрядных книг. Наиболее полными были так называемые служебные книги (или пространная редакция родословных книг). Их оригиналы не сохранились, однако в большом числе существовали всевозможные копии, отрывочные записи, взаимно противоречащие и во многих случаях явно сфальсифицированные в угоду лицам, по распоряжению которых они делались. Были и краткие редакции разрядных книг, причем как официальные (так называемые государевы разряды середины XVI — начала XVII века), так и составляемые по частной инициативе. В архиве Министерства иностранных дел Милюкову удалось обнаружить правительственный текст 1556 года, в который были добавлены тексты 1565 года. Путем кропотливого анализа, многочисленных сопоставлений Павлу удалось доказать официальный характер этой разрядной книги. Именно она легла в основу второй пробной лекции «Древнейшая разрядная книга», разумеется, с обширным экскурсом в историю этого вида источников. Спустя довольно продолжительное время Милюков опубликовал результаты своих исследований вместе с текстом названной разрядной книги^{110}.

Надо отметить, что авторы работы о первом этапе деятельности Милюкова выражают обоснованное сомнение в том, что уже в пробной лекции была доказана подлинность древнейшей разрядной книги. Сопоставляя даты работы Милюкова в архиве с датой пробной лекции, они считают, что в аудитории Павел лишь высказал предположение, которое затем было доказано в опубликованной работе^{111}.

Обе пробные лекции были прочитаны успешно. Слушатели — и студенты, и профессура — выразили удовлетворение, хотя и отметили, особенно студенчество, некоторую сухость изложения. Так или иначе, традиционное неофициальное решение dingus est intrare (достоин вступить), весьма лестное для молодого ученого и педагога, было принято. Практически же это выразилось в том, что 19 октября 1887 года Милюков был принят в Московское общество истории и древностей российских^{112} — старейшее и авторитетнейшее научное объединение историков, основанное еще в 1804 году. Членство в обществе давало возможность участвовать в его научных конференциях и диспутах, устанавливать неформальные контакты со специалистами, публиковаться в изданиях общества, в частности в его «Записках и трудах», «Русском историческом сборнике», «Русских достопримечательностях». Быть представленным в этих изданиях считалось весьма почетным для исследователей российской истории.

Имея в виду скорее не уже достигнутые научные результаты, а интерес к материальным памятникам отечественной праистории, Павла приняли еще в два авторитетных научных объединения — Московское археологическое общество и Общество естествознания, географии и археологии.

Всё это значительно расширяло возможности не только научной, но и общественной деятельности. Он не просто состоял в этих организациях, а деятельно трудился: выступал с докладами, рецензировал материалы коллег как устно, так и в печатных органах.

Милюков был активным участником VIII археологического съезда, проходившего в Москве в январе 1890 года. Правда, в то время он еще не участвовал непосредственно в археологических раскопках, но и сам предмет археологии понимался тогда расширительно — к ней относилось всё, что было связано с древностями, тем более с материальной культурой старых цивилизаций. На съезде Павел работал секретарем отделения древностей историко-географических и этнографических, а также выступил с докладом об одной из греческих «записок» о славяно-греческих отношениях, сумев путем анализа текста сравнительно точно датировать ее между 783 и 813 годами. О съезде Павел написал большую статью^{113}.

На первый взгляд может показаться удивительным, но по существу было логичным, что в такое развитие карьеры молодого человека вплелось изменение его семейного статуса. Он женился на коллеге.