Милюков

Судя по воспоминаниям и некоторым документам, уже к этому времени отношения супругов Милюковых не были особенно нежными. Они, люди трезвомыслящие, исполняли все обязанности членов образцовой семьи среднего достатка, однако у каждого была своя жизнь, в которую второй супруг не вмешивался. В начале 1890-х годов Павел познакомился с С. С. Маньковской, писательницей и журналисткой, ныне полностью забытой, которая стала его любовницей. Милюков пытался помочь ей пробиться в журналы, но, несмотря на дружеские чувства к нему, редакторы оказались единодушны — ни один «толстый журнал» не принял к публикации произведения его протеже, хотя некоторые редакторы признавали наличие у нее способностей, которые, если их развивать, могли бы дать какие-то результаты. Эта связь продолжалась до 1897 года. Видимо, Маньковская настаивала, чтобы Павел ушел к ней. Он отказался. Произошел разрыв, и больше они, по всей видимости, не встречались[2].

Однако в центре интересов, всей жизни Павла Милюкова продолжал оставаться Московский университет. Прочитав пробные лекции, он получил право на преподавание в университете, а в июле 1886 года после ряда бюрократических процедур был зачислен приват-доцентом историко-филологического факультета.

Этот ранг был очень скромным. Он сравним со статусом внештатного преподавателя-почасовика в современных вузах. Немаловажное отличие от должности штатного доцента, которая к этому времени в российских университетах почти исчезла, состояло в том, что за тот же труд приват-доцент получал не «жалованье», а «вознаграждение», значительно меньшее по размерам. Об этом Милюков несколько позже с досадой писал в энциклопедической статье, посвященной университетскому образованию в России^{121}. Павел, разумеется, не мог претендовать на чтение общего курса русской истории, которым «монопольно владел» Ключевский. Трезво оценивая свой потенциал, он еще не считал себя достаточно подготовленным. Его уделом стали курсы, не обязательные для студентов (в наше время их называют факультативными), на которые записывались те, кто проявлял особый интерес к их тематике. Слушателей было немного, но это были люди, всерьез рассчитывавшие посвятить себя науке.

Поэтому Милюков решил по примеру Виноградова сочетать лекции с семинарами, на которых заслушивались и обсуждались студенческие доклады. Постепенно он утвердился в мнении, что лекционный курс необходимо строить проблемно-хронологически, то есть рассматривать в пределах эпохи отдельные вопросы, составляющие ее сущность. Правда, он подчас сомневался, следует ли хронологически выделять крупные эпохи, о чем писал Александру Сергеевичу Лаппо-Данилевскому^{122}.

Одним из его слушателей был Александр Александрович Кизеветтер, позже ставший известным русским историком. Он вспоминал: «Лекции Милюкова производили на тех студентов, которые уже готовились посвятить себя изучению русской истории, сильное впечатление именно тем, что перед нами был лектор, вводивший нас в текущую работу своей лаборатории, и кипучесть этой исследовательской работы заражала и одушевляла внимательных слушателей. Лектор был молод и еще далеко не был искушен в публичных выступлениях всякого рода. Даже небольшая аудитория специального состава волновала его, и не раз во время лекции его лицо вспыхивало густым румянцем… Молодой лектор сумел сблизиться с нами, и скоро мы стали посещать его на дому. Эти посещения были не только приятны по непринужденности завязывавшихся приятельских отношений, но и весьма поучительны. Тут уже воочию развертывалась перед нами картина кипучей работы ученого, с головой ушедшего в свою науку. Его скромная квартира походила на лавочку букиниста… Письменный стол был завален всевозможными специальными изданиями и документами. В этой обстановке мы просиживали вечера за приятными и интересными беседами»^{123}.

Как видим, следуя примеру своих учителей, Павел стал приглашать студентов к себе на квартиру. Это стало возможным, поскольку уже на первом году чтения университетских лекций доход несколько возрос и он с женой смог переехать в значительно более комфортабельную квартиру на Плющихе, где прежде всего позаботился об устройстве кабинета и непрерывно растущей библиотеки: были куплены книжные шкафы и книги расставлены так, чтобы в любой момент можно было достать нужный том.

Впрочем, с читаемыми Милюковым специальными курсами не всё было гладко. Среди преподавателей стал распространяться слух, что своими новаторскими курсами истории древнерусской колонизации и исторической географии (они требовали серьезной подготовки и эрудиции не только в области отечественной истории, но и в смежных науках) Милюков будто бы опровергает позицию маститого Ключевского, считавшего, что в Древней Руси происходило неуклонное перемещение племен с юга на север (это давало ему основания рассматривать древний Киев как чисто русский город, что явно не нравилось сторонникам уже возникшего и активно пропагандируемого «украинизма», столь же обоснованно рассматривавшего Киев как древнюю украинскую столицу).