Милкино счастье

– Но-но… Не спорь со мной. Ты так славно кончила. Ты потрясающая весталка! Весталки были целомудренными, но думаю, что попку свою они таки подставляли для утех славным жеребцам.

Она слушала его, прикрыв глаза.

– Мила, девочка моя, – его рука трясла её плечо. – В нашем союзе один гражданин остался неудовлетворенным. Посмотри на этого мерзавца. Он стоит на карауле, как штык. Уложи его спать. Теперь ты это умеешь. Давай еще раз закрепим пройденный урок. Слезай на пол, вставай на колени. А я сяду на край. Так… Делай так, как я тебя учил в ресторане. Соси его сильнее, ласкай язычком, – сильная ладонь снова легла на ее затылок…

А потом снова был сон. Людочке приснилась мама. Она строго смотрела на дочь, хмуря брови. Людмила о чем-то упрашивала ее, бежала за ней. Но мать бросила ей в лицо бранное слово и ударила по щеке. Девушка вздрогнула и проснулась.

Весь вечер они провели вместе, сидя на широкой кровати. Он рассказывал ей какие-то поучительные, либо курьезные истории из античности, декламировал стихи. Она внимательно слушала, но выражение глаз казалось немного грустным.

– Мила, я довольно состоятельный человек, но если ради каждой твоей улыбки я буду покупать тебе такие дорогие украшения, то я разорюсь, – иронично заметил он.

– Нет-нет, не надо…

– Что не надо?

– Покупать столько украшений.

– Ты уверена? – он рассмеялся.

Она в смущении уперлась лбом в его плечо.

– Ну, что с тобой? Отчего ты снова притихла, птичка моя?

– Я соскучилась по маме. Ты отпустишь меня на выходной?

– Конечно, отпущу! – уверенно сказал он, но в его душе впервые шевельнулось острое чувство тревоги.

«А вдруг мать догадается и поднимет скандал? Она сделает мне серьезную компрометацию. И потом… Я не могу потерять свое сокровище. А мать… Может почуять неладное. Ладно, после разберемся»

Людочка немного успокоилась, а Краевский постарался быстро сменить тему.

– Завтра мы поедем в магазин мадам Дюмаж. У нее есть очень красивое белье, целый отдел белья. А потом мы заедем к Ламберу. У него есть туалеты для молодых дам – таких, как ты, молодых и хорошеньких.

– Анатоль, но ведь у Ламбера жутко дорогой магазин. Помните, тогда у директрисы, я видела как раз свертки из этого магазина.

– Нет, не помню. У какой директрисы?

– Вот это новость! – задохнулась Людочка. – Так вы же меня и пригласили к себе в дом, у нее, у Марии Германовны в кабинете!

– Разве? – он дурашливо округлил глаза. – Мадемуазель, вы что-то путаете. Я решительно не знаю никакой Марии Германовны.

– Ну как же! Мария Германовна Ульбрихт!

– Как вы сказали? Ульбрихт? – он нахмурился, будто припоминая что-то. – Нет, не знаю я дамы с такой фамилией, – продолжал он притворствовать с совершенно серьезной миной.

– Здравствуйте! – не унималась Людмила. – Так вы же сами сидели у нее в кабинете.

– Да? Я сидел? Знаете ли, Людмила Павловна, я много где сижу. Например, в попечительском совете, в земской управе или вот, как давеча, я сидел в ресторации с одной милой дамой, которая одна слопала весь мильфей, – он расхохотался и защекотал ее.

Она задорно смеялась, отбрыкиваясь от его сильных рук.

– Но как же?

– Вы утверждаете, что нас познакомила эта сухопарая Германовна? Странно, а я помню, что нашел свою девочку в саду, в маленькой корзинке. Она там спала совсем голенькая, как маленькая лесная фея. А до этого фея ухаживала за клумбой с анютиными глазками.

– Ага! Вот вы и попались! – торжествующе прокричала Людочка.

– Да в чем же-с, сударыня?

– Если вы не знакомы с директрисой, то откуда вам известно, что она сухопара? А?

– А черт его знает, откуда? Я просто полагаю, что дама с фамилией Ульбрихт не имеет права быть толстой, – он снова прыснул от смеха… – Хотя, если она питается своими курсистками, то отчего бы ей и не растолстеть?

Краевский дурашливо щелкнул зубами. Людочка вскрикнула. Они оба покатывались от смеха. Её щеки раскраснелись, лоб покрылся легкой испариной, глаза блестели, распущенные локоны струились по плечам.

– Мила, как ты красива!

Он перестал дурачиться, повалил ее на спину и принялся осыпать нежными поцелуями.

На утро следующего дня он сам разбудил ее чуть раньше обычного.

– Вставай, соня. Аврора уж алеет на востоке, а ты, моя Селена, крепко спишь! – пропел он.

Она почувствовала аромат его одеколона и дым сигары, и улыбнулась, глядя на него сонным взором.

– Одевайся, мы сейчас поедем с тобой в одно место.

– Завтракать?

– Нет.

– Сразу в магазин?

– Не угадала…

– А куда?

– Я все скажу…

– А вы не будете мне того… вторую пробку?

– А тебе понравилось? Тогда я могу, прямо сейчас и самую большую.

– Нет-нет, – испуганно возразила она.

– Мы сейчас поедем к доктору.

– Зачем?

– Слишком много вопросов. Я так хочу…

– Это к тому, плешивому Илье Петровичу, что ходит в ваше семейство? К тому, что меня проверял?

– Нет, что ты!

* * *