Миллиард долларов наличными

Липницкий осторожно вгляделся. Сквозь декоративную решетку, отделяющую кухню от гостиной, увидел сидящих за кухонным обеденным столом Феофанова и Полину. Оба были в его махровых халатах, взятых в ванной, при этом худенькая Полина в его белом халате просто утопала, на Феофанове же его красный халат держался лишь на плечах. На столе два бокала с шампанским, бутылка. Разглядев этикетку, выругался про себя – это была коллекционная бутылка тщательно спрятанного им в баре «Шато Клико». Феофанову совершенно все равно, что пить, в этом он уже убедился, так нет же, этот кретин вытащил именно самую лучшую бутылку.

Впрочем, подумав, Липницкий тут же сказал сам себе: плевать. То, что он слышит, стоит тысячи таких бутылок.

Ни о каком снотворном он уже не думал. Он весь превратился в слух.

Феофанов что-то говорил вполголоса, часто повторяя слово «Хаджибей». Чуть приблизившись к кухне, Липницкий встал в тени. Выругал себя: дурак, не сообразил захватить диктофон. Авианесущий крейсер «Хаджибей»…. Авианесущий крейсер «Хаджибей»… Который списывают на металлолом… Он отлично помнит, несколько месяцев тому назад сообщение об этом крейсере промелькнуло в газетах… Но потом газеты замолчали…

Тут же Феофанов, будто помогая ему, сказал громко:

– Д-да… С этим «Хаджибеем» такие дела… Он пойдет в Иран… Команду сняли… А? Полин? Слышишь?

– Ой, Паша… – Голос Полины казался безразличным и алым. – Ну что ты все это мне рассказываешь? Что? Я же в этом ничего не понимаю.

– А я потому тебе это рассказываю, что я на тебе женюсь…

– Павел, перестань…

– А что? Ты не хочешь быть женой контр-адмирала? – Взяв бокал, Феофанов допил остаток шампанского. Тут же снова долил бокал до края и осушил до дна. – Я сейчас капитан второго ранга… Но буду контр-адмиралом… Года через три… Нет, через два… Ты в золоте купаться будешь… Вот увидишь…

– Ой, Паш… Ладно, замолчи…

– Я женюсь на тебе, Полина, клянусь… Ты что, думаешь, ты в роскоши купаешься, по ресторанам ходишь, а я не могу это обеспечить? Да я буду крутить такие дела…

– Паш, перестань…

– Полина? Ты мне не веришь?

– Да верю, верю… Но я устала. Пойдем спать…

– Спать?

– Да. Я устала…

– Спать? – Феофанов замолчал, будто хотел решить какую-то очень важную проблему. – Хорошо. Идем спать. Только минутку еще посидим, хорошо? Допьем шампанское?

– Я пить больше не буду.

– Хорошо, допью я. Посиди со мной. А, Полиночка? Ладно?

– Ладно, посижу. Только давай скорей.

Мелькнуло: они не должны знать, что он слышал их разговор. Ни в коем случае не должны знать. Надо тихо уйти в спальню, так чтобы они не услышали даже шороха его шагов. На снотворное плевать, спать теперь не обязательно, он должен тщательно все обдумать. Все, что он только что услышал.

Бесшумно вернувшись в спальню, плотно закрыл дверь. Лег, потушил свет.

Он лежал, лихорадочно просчитывая варианты. Никакого сна не было, мысль работала ясно и четко. Авианесущий крейсер «Хаджибей»… Выйдет в семь утра, пойдет в Иран… Команду сняли… До этого он никогда не имел дела с военными кораблями, но прекрасно разбирался и в самолетах, и в остальном вооружении. Если все, что сказал Феофанов, правда, это огромные деньги. Просто огромные. Часть этих денег может перепасть ему, но для этого он должен проделать в ближайшие часы огромную работу. Надо только все хорошо продумать.

Конечно, он учитывал, что все это может оказаться просто выдумкой. Бредом алкоголика. Но чем больше он думал, тем чаще приходил к выводу: вряд ли. Конечно, сам по себе Феофанов барахло, ничтожество. Но в данном случае очень похоже, что он говорил правду.

Впрочем, уже в семь-восемь утра он сможет сделать пару телефонных звонков, чтобы Есе выяснить. В Министерстве обороны у него есть люди, которые помогут ему проверить, насколько пьяная болтовня Феофанова соответствует истине.

До семи утра он так и не смог заснуть. В семь встал, надел халат, прошел на кухню. Кухня была пуста, на столе стояла опорожненная до дна бутылка «Шато Клико». Бокалы и грязная посуда свалены в раковине. Из расположенной рядом с кухней спальни доносится похрапывание.

Осторожно подошел: дверь спальни чуть приоткрыта. Расширив просвет, увидел спящих рядом на кровати Феофанова и Полину. Одеяло прикрывало их наполовину, оба были раздеты. Судя по их виду, они будут спать как минимум еще часа три.

Вернувшись в свою спальню, взял сотовый телефон, набрал номер.

Ответивший ему мужской голос прохрипел:

– Да? Кто это?

– Олег, это я. Ты что, спишь?

– Сплю, конечно… Ты что в такую рань?

– Есть дело.

– Проклятье… Самый сон…

– Олег, ты знаешь, я никогда не звоню зря. Потом – тебе ж на работу в девять?

– Не в девять, а в девять тридцать.

– Полчаса не имеют значения. Слушай, сможешь подойти к Гоголевскому бульвару? Прямо сейчас? Это очень важно.

– Прямо сейчас? Давай хотя бы через час.

– Через час поздно. Через двадцать минут.

– Слушай, но я еще сплю…

– Не волнуйся, все будет возмещено. Наступила пауза. Наконец прозвучал ответ:

– Хорошо. Где там, на Гоголевском?

– У памятника Гоголю. Я прямо сейчас туда подъеду.

– Я буду через двадцать минут. Только душ приму. – Все. Встречаемся у памятника.