Миллиард долларов наличными

— Знаешь, я передумала — насчет этого миллиона.

— Передумала?

— Да. Я хочу его положить на свой счет. Причем прямо сейчас. Здесь, в Чахбехаре.

— У тебя это получится? У тебя есть счет?

— Счет у меня есть. Даже если бы не было — положить миллион долларов в банк у меня везде получится. Только хочу предупредить: то, что я положу этот миллион на свой счет, не будет означать, что я возьму его себе. Просто, если я сейчас, именно сейчас положу эти деньги на свой счет, они будут сохраннее. Ну, а потом… Потом я или мы с тобой вместе решим, что делать с этими деньгами. Ты не против?

— Нет, не против.

— Тогда все. Поможешь отдать швартов?

— Конечно.

Спустившись вниз, он подождал, пока Алла перейдет на яхту, — и, отвязав швартовый конец, бросил его на палубу. Яхта, отойдя от борта крейсера, ушла к береговым причалам.

Вернувшись в каюту к Гущину, сказал:

— Все, Виктор Александрович. Я готов к разговору.

— Садись.

— А вы?

— Я постою, насиделся сегодня. Успел исписать с утра горы бумаг.

— Что так?

— А… — Гущин махнул рукой. — Садись, в ногах правды нет.

Подождав, пока Седов сядет, сказал, глядя в иллюминатор:

— Плохо дело, Юра.

— Что случилось?

— Случилось то, что мы теперь получаемся чуть ли не виноватыми.

— То есть как — чуть ли не виноватыми?

— Так. Только что мне из Москвы радировали о трех объяснительных докладных одного и того же содержания. Эти докладные поступили сегодня из Главморштаба к нам в ГРУ, а также в приемную министра обороны и в военную прокуратуру. Все три докладные касаются Петракова.

— Леонида? Командира крейсера?

— Да. В этих докладных объясняется, что переход «Хаджи-бея» из Новороссийска в Аравийское море на самом деле был заранее запланированным секретным боевым учением с целью проверить готовность личного состава нести морскую службу в экстремальных условиях. Которую крейсер и его экипаж с честью выдержали. Поэтому задержание Петракова и его препровождение в Москву были ошибкой.

— Что? Но, Виктор Александрович… Это же фальшак — насчет учения. Явный фальшак.

— Ты уверен?

— Конечно. Абсолютно уверен.

— Почему?

— Да по всему.

— Скажи хоть один факт.

— Пожалуйста. Убийство трех агентов ГРУ в Новороссийске — это что, тоже военно-тренировочное задание?

— Во-первых, доказательств, что кто-то из экипажа крейсера причастен к этим убийствам, ни у нас с тобой, ни у кого-то еще нет. Затем — ты, лично ты, имеешь свое мнение, подозрение, что угодно, по этому поводу? Кто, по-твоему, убивал этих людей?

— Ну… точных подозрений у меня нет. Но мне кажется, во всех трех убийствах так или иначе замешан Кулигин.

— Вот-вот. А ты знаешь, что Кулигин перед самым выходом в море убил еще одного человека? Жителя Новороссийска, некоего Льва Грекова, по кличке Грек?

— Я знаю, что меня самого из-за этого Грекова чуть не убили.

— Вот-вот. Всякое лыко в строку.

— В какую строку?

— В такую. Теперь, когда Кулигин мертв, на него будут списывать все грехи. Подоплека, которой будет все объясняться — мол, убийства стали для Кулигина потребностью. Ему было все равно, кого убивать, лишь бы убивать. Он убил трех наших людей, убил Грекова, убил Довганя.

— Я ведь не успел вам сказать, что Кулигин поставил тайком на яхту мину, чтобы, когда «Алка» выйдет в море, взорвать ее вместе с Довганем, Аллой и мной. Но я эту мину нашел.

— Вот видишь. Какие еще факты, опровергающие поданные сегодня докладные, ты можешь припомнить?

— Пожалуйста. Перегрузка самолетов, вертолетов и прочего вооружения на транспорты, приписанные к Мальдивским островам.

— Это произошло, как явствует из докладной, вследствие происков врагов, а также легкой промашки командования крейсера, поддавшегося на фальшивые документы. Но промашка была вовремя исправлена нами, доблестными работниками ГРУ. Зато налет катеров, пытавшихся захватить транспортируемое крейсером вооружение, был блестяще отбит силами экипажа крейсера.

— Но как эти враги узнали, что на борту «Хаджибея» есть вооружение?

— Чтобы приблизить экипаж крейсера к боевым условиям, секретное задание специально предусматривало умышленную утечку информации.

— Но вы-то со своими десантниками ничего ведь не знали? Ни о каком секретном задании?

— Не знали. Потому что в задачу задания входила в том числе и проверка деятельности ГРУ. Если бы я и мои десантники не перехватили транспорты, это сделало бы специально подготовленное Главморштабом подразделение морской пехоты.

— Черт… Но, Виктор Александрович, это все равно фаль-шак. Я же видел, как себя ведет Петраков.

— Видел. Но доказать, что его поведение опровергает идею о секретном задании, никогда не сможешь. Юра, дорогой, я тоже убежден, что все это фальшак. Но очень умный фальшак. Хорошо продуманный, прекрасно подготовленный.

— Что, договор о продаже крейсера Ирану на металлолом тоже входил в это секретное задание?

— Нет, договор, как объясняется в докладной, был реальным. Крейсер в соответствии с этим договором будет Ирану отдан. Но Главморштабу никто не может запретить использовать перегон корабля, чтобы разыграть военно-тактическую игру.

— Черт! Виктор Александрович, что же делать?

— Ничего не делать. Во всяком случае, пока.