Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия (СИ)

— Когда узнал, что они такое предлагают, не смог удержаться, — Константинидис сел напротив. — У нас ведь ещё не было ни одного нормального свидания!

— Зато было столько всего другого… и не всегда нормального! А со свиданиями начать никогда не поздно.

— Тоже так думаю! Вообще, нам предстоит ещё многое наверстать!

— Минусы брака с «первой встречной».

Константинидис только фыркнул:

— Почему «минусы»? Лично мне не терпится узнать тебя получше! И когда просил рассказать о себе в самолёте, мне было на самом деле интересно.

— По-моему, никакой пересказ биографии не выдержит сравнения с пари и штрафными бокалами шампанского! — рассмеялась я.

Но Константинидис только неопределённо повёл плечами и вдруг признался:

— На самом деле такой уж «первой встречной» ты не была.

— Вот как? Ты втайне выяснил обо мне всё, кроме имени?

— Нет, конечно, — сизигос шутливо толкнул меня коленом под столом. — Но думал о тебе гораздо чаще, чем позволительно тому, кто собирается жениться через две недели. Поначалу вроде бы безобидно: всего-то злился, как ты могла так пренебрежительно отозваться о нашей совместной ночи, и даже имени своего не назвала! Обычно мне и спрашивать не приходилось… — и, на мгновение запнувшись под моим насмешливым взглядом, немного заискивающе продолжил:

— Ну а что? Так и есть! Я ожидал, ты будешь что-то от меня требовать, хотя бы номер моего сотового попытаешься выяснить. А ты как будто дождаться не могла, чтобы от меня отделаться!

— Так и было, — поддакнула я.

— Я понял, ты ничуть этого не скрывала, — обиженно хмыкнул Константинидис. — А когда увидел тебя в том ресторане, себя не помнил от ярости! И только потом понял: скорее, это было что-то сродни перевёрнутому, ненормальному ликованию, что ты всё-таки попыталась меня найти.

— Чего я, вообще-то, не делала.

— Да, это было следующим ударом, — вздохнул супруг. — А потом появился этот официант, и ты наплела ему невесть что. Да ещё и за столик к Эвелине подсела…

— Тогда и узнала о её порно-общении на стороне.

— И окончательно нарушила моё психическое равновесие! Об Эвелине в тот вечер я думал меньше всего, — потянувшись через стол, Константинидис сжал мою ладонь. — А когда убедился в её изменах, захотелось просто с кем-то поговорить… И ты была первой, о ком я подумал. Забавно, но так, как с тобой, я не могу говорить ни с кем. Так… открыто, искренне, зная, что меня поймут. Идея вести тебя под венец пришла уже на Крите, но теперь уверен: иначе и быть не могло. А когда ты так упрямо отказывалась и не реагировала на мои цветы и просьбы позвонить, я постоянно ловил себя на мысли, что на самом деле хочу, чтобы ты согласилась. И уже не только из-за мести Эвелине и остальным. Но всё-таки… — он сильнее стиснул мою ладонь. — Почему ты согласилась?

Высвободив руку, я опёрлась локтями о стол и наклонилась к нему.

— Совсем не догадываешься?

— Нет, — Константинидис тоже наклонился, почти касаясь губами моих губ. — Что не была влюблена в меня, как думал вначале, я уже понял! Это ведь произошло гораздо позже?

— И когда же?

— Не знаю точно, — он сузил глаза. — Когда бросилась на атаковавшего меня варана? Или когда подарила мне маску? Когда выбирали друг другу браслеты, уже точно!

Он повертел запястьем.

— Кстати, у меня для тебя кое-что есть. Отказываться не вздумай — меня это сильно обидит! — и протянул мне маленький бархатный футляр. — Открой!

В футляре оказалась золотая цепочка и невероятно красивый кулон с крупным серебристо-голубым камнем. Вокруг него восьмёркой «обвилось» кольцо бесконечности из маленьких переливающихся, как звёздная пыль, камешков.

— Это бриллианты и голубой лунный камень — ведь здесь, на Шри-Ланке, самое большое их месторождение, — пояснил Константинидис, не сводя с меня испытующего взгляда. — Хотел, чтобы у тебя осталась память о нашем медовом месяце…

Я подняла на него глаза, даже не пытаясь скрыть, насколько меня это тронуло.

— Когда ты успел…

— Ты же умудрилась приобрести наркотик за моей спиной! А я бы не смог выбрать тебе подарок? — подмигнул он. — Нравится?

Молча поднявшись из-за стола, я подошла к супругу и присела ему на колени.

— Поможешь надеть? — чувствуя, как мгновенно участился его пульс, протянула ему украшение.

Константинидис слегка посопел, но справился с замочком довольно быстро и заглянул мне в глаза.

— Буду носить его всегда, — улыбнулась я. — Но наш медовый месяц запомнила бы и без этого.

Дыхание супруга стало прерывистым, он потянулся ладонями к моему лицу. И я, легко порхнув губами по его губам, тихо призналась:

— Тоже люблю тебя, кирье Константинидис… хотя до сих пор не понимаю, как и когда меня так угораздило…

Глава 22

— Готова? — притянув к себе, супруг чмокнул меня в шею, на которой поблёскивал его подарок.

— Кажется… — вздохнула я. — Сейчас увидим.

— Я — не очень… — признался он.

— Уверена, всё получится — всего-то нужно вспомнить, как вёл себя три дня назад.

— Три дня назад я был ещё, можно сказать, холостым человеком!