Миллиардеры на дороге не валяются (СИ)

Долго вглядывался Сафаров в юное лицо с большими карими глазами, пухлыми губами и длиннющими чёрными ресницами. Но сердце молчало. Юная красавица не вызывала у него абсолютно никаких эмоций. Мало того, судя по несколько неуверенному выражению лица, девушка, на которой ему предлагали жениться, была явно не из богатой семьи. А значит, и не приходилось говорить, что брак, на котором Шахноза уже начала настаивать, это брак по расчёту. Тогда для чего мать хочет его женить?

Эльдар созвонился со старшей сестрой. Но Инара тоже не имела никакого понятия, зачем их матери понадобилось женить брата на девушке по старинке, то есть, когда молодые люди женятся не по любви, а по договорённости родителей. А звонки матери участились…

И в этот непростой момент Сафарову встретилась Марта Зарубина.

Не говорите мне “Прощай!”…

На следующий день после нашего дружеского общения с Марианной я снова отправилась в больницу. Но теперь я пришла туда с бабой Аней. Услышав про очередную неприятность, приключившуюся с “бедненьким”, бабушка тут же захотела его проведать. А вот мне от неё влетело за мою самодеятельность, когда баб Аня узнала, что вчера я отнесла Дару пельмени.

И чему вас в училище (так, по старинке, она называет медколледж) учат, коли ты не знаешь, что больным после отравления можно только бульончик? — выговаривала мне бабушка, пока я готовила бульон на овощах. — У них же желудок не работает!

Ну ничего страшного, если не Дар, так значит его ребята пельмени поели, — отвечала я, ощущая себя дурой, которая не знает элементарные вещи. Но только, как объяснить бабушке, что я после тревожной ночи и всех пережитых волнений плохо соображала?

А бедненький-то голодным остался! Как так можно? — продолжала сокрушаться баба Аня и вдруг удивлённо посмотрела на меня.

Дар?.. Бедненького вроде как-то иначе звали. Я-то его имени не запомнила, но помню, что оно было подлиннее.

Кстати, общаясь на моём дне рождения с Даром, баба Аня называла его “сынок” (даром, что у бабушки сыновей не было, а было две дочери), или “бедненький”. Такое обращение Дара забавляло, и он с удовольствием откликался, особенно на “бедненького”.

Я поздно поняла, что дала промаху. И чтоб не вызвать лишних подозрений, сказала, как и Таньке, что, дескать, имя у нашего нового пациента длинное, непривычное, поэтому мне проще называть его просто Даром. Кажется, бабушка поверила. И ближе к обеду мы с ней поехали в больницу. Я сама на работу хожу пешком, но бабушке это было бы тяжело.

В больнице я сразу обратила внимание, что часть холла занята какими-то упаковками и вспомнила, что Татьяна рассказывала, что Дар распорядился приобрести новую мебель для нашего отделения и, судя по всему, её уже доставили.

Сказала об этом бабушке. Она тут же разулыбалась и похвалила “бедненького” за то, что у него такое чуткое, доброе сердце. Мне было очень приятно это слышать. После этого даже бьющий в нос характерный запах новой мебели уже не раздражал, а вызывал умиление.

Заходим в наше отделение — никого! Я аж восхитилась: забирай с полок истории болезни больных, журналы, прочую документацию и — иди, выкладывай в инете, чтобы Пивоварову вышестоящее начальство по голове настучало!

Ладно, у пациентов сейчас тихий час. Но куда делась Нина? Довела я бабушку до палаты Дара, сотрудники СБ заулыбались, типа: рады видеть своих. Я заглянула, чтобы убедиться, что любимый не спит, помахала ему ручкой, пропустила внутрь бабу Аню, а сама побежала на поиски Кукушкиной. Ведь отделение нельзя не оставлять ни на минуту. Мало ли, вдруг кому-то из больных станет плохо, или доктор затребует какую-то информацию? А Нина на третий день работы начала халтурить.

Нашла её на первом этаже. К нам недавно напросился в аренду хозяин местной кофейни. Долго уговаривал Сан Саныча, что это веяние времени: люди хотят комфорта независимо от того, где они находятся, больных приходят навещать их друзья, родственники. А так для больницы денежки от аренды лишними не будут, и он сам внакладе не останется. В конце концов главврач согласился, и в дальнем углу холла у нас появилась кофе-зона.

Теперь по утрам, переступив порог холла, я втягиваю носом умопомрачительный аромат свежесваренного кофе. Мы-то с бабушкой пьём кофе растворимый. А аромат кофе из зерён так и манит! Пару раз мы с Танюшкой его пили, но потом поняли, что удовольствие больно бьёт по карману и стали стойко проходить мимо кофе-зоны. Но сейчас пришлось заглянуть.

И действительно за барным столом я обнаружила там Нину. Закинув ногу на ногу, наша новенькая пялилась в смартфон и одновременно не спеша потягивала напиток. Я обалдела.

Слушай, Нин, ты что тут делаешь? — тронула я увлёкшуюся девушку за плечо.

Кукушкина нисколько не смутилась.

Не видишь, что ли? Кофе пью.

А как же больные? Я же тебе говорила: рабочее место нельзя оставлять ни на минуту!

Ой, только не надо меня учить! — скривила Нина губы. — Ты и сама не без греха. Люди добрые говорят, что ты часами пропадала в палате Сафарова. Чем вы там занимались, а? Очень интересно! — и ехидно прищурилась.