Миллиардеры на дороге не валяются (СИ)

К счастью, благодаря одному свойству моего характера, из-за чего умники прозвали меня “Снежной королевой в очках”, имеется в виду — сдержанности, я смогла не поддаться на провокацию в этой (чего греха таить?), очень болезненной для меня ситуации.

Смотри, доиграешься, что Сан Саныч тебе такую характеристику напишет, что после неё тебя из твоего медуниверситета выпрут, — бросила я и побежала на второй этаж.

Там я быстро переоделась и пошла по палатам посмотреть, всё ли в порядке? Пациенты — те, что не спали, увидев меня, не скрывали своей радости. На душе сразу полегчало. И тут в отделении появился Пивоваров. Наверное, пришёл с обеда. Я поспешила ему навстречу. Хотела попросить, чтоб Игнатьеву со второй палаты предоставили новую кровать в первую очередь, а то ему так тяжело лежать целыми днями на панцирной сетке!

Но главврач меня опередил.

Не понял, Зарубина, что ты тут делаешь? У тебя вроде как отпуск. Или скучно стало?

Хотела я ему рассказать про Кукушкину, но потом глупую девчонку пожалела.

Вы же знаете, Сан Саныч, мою сердобольную бабушку? — обратилась я с вопросом.

Пивоваров знал не только бабу Аню, но был знаком и с моими родителями. Он кивнул, не понимая, куда я клоню. Я заторопилась, пока меня кто-нибудь из больных не позвал.

Узнав, что наш бедненький (а бедненьким, с лёгкой руки Таньки, которая разболтала, что баба Аня так зовёт попавшего в аварию москвича, теперь называет Дара всё наше отделение) отравился, она захотела его навестить. Сейчас баба Аня в палате у Эльдара Амировича, а я решила помочь Нине. Ей ведь тяжело с непривычки.

В этот момент в отделение вошла Кукушкина. Вошла и остановилась. У нас в Медвежьем Пивоваров известен своим бескомпромиссным характером. Начальство от этого, конечно, не в восторге, но понимает, что другого такого профессионала, как Сан Саныч, им не найти. Поэтому, если бы главврач разозлился и написал в медуниверситет на Кукушкину плохую характеристику, не уверена, что её оттуда не вытурили бы. Нине и папа не смог бы помочь. Ведь, если Сан Саныч упрётся рогом в землю, с ним ничего невозможно поделать. Похоже, Нина тоже об этом знала и реально испугалась.

Вечно тебе, Зарубина, больше всех надо, — покачал головой Пивоваров и, собираясь развернуться, вспомнил: Слушай, а я ведь и сам собирался тебя искать! Кострова, на лето глядя, умудрилась простудиться. Заменишь её, Марта?

Словами Пивоварова я была сражена наповал. О таких девушках, как моя Таня, говорят: “кровь с молоком”. Правда, из-за веснушек у Танюшки эту кровь не так видно, но я-то знаю, что Кострова — она девушка здоровая, как лошадь. И вдруг прям посреди лета моя любимая “лошадка” заболела?! Как по заказу, обалдеть!

Когда выходить на дежурство, Сан Саныч? — спросила, не веря собственным ушам. Я ужасно стосковалась по Дару, и вдруг такой подарок судьбы! Мне хотелось кинуться Пивоварову на шею, но он бы меня не понял.

Сегодня вечером, — сухо ответил главврач и, увидев летевшую ему навстречу Нину, покачал головой, но ничего не сказал.

Я посмотрела на часы. Блин, через несколько часов мне нужно быть на работе, а у меня впереди уйма дел! Перво-наперво нужно довезти бабушку до дома, собрать свои вещи, что-нибудь приготовить, заскочить в душ (он у нас самодельный, стоит во дворе: деревянная перегородка, а наверху большая пластиковая бочка) и прийти в больницу пораньше, чтобы расспросить Нину про самочувствие пациентов и прочитать рекомендации врачей.

Про нанесённую мне Кукушкиной обиду я уже позабыла. Я, вообще, долго обижаться не умею, а после обалденной новости от Сан Саныча хотела летать. Конечно, вечерком нужно будет позвонить Тане, узнать, как она, моя любимая “лошадка”, себя чувствует. Но сейчас надо зайти за бабушкой и обрадовать Дара, что я вечером выйду на дежурство.

Поэтому я очень удивилась, когда Нина, тронув меня за руку, сказала:

Извини, пожалуйста, Марта? Я была не права. А ещё я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты отвела от меня удар.

Ты это о чём? — взглянув в потеряное лицо Кукушкиной, я чуть не расхохоталась. — Да, ладно! Каждый человек имеет право на ошибку. Просто работай нормально.

Я больше не буду отлучаться, — пообещала Нина и задумчиво произнесла. — Хотя я, если честно, начинаю уже сомневаться по поводу выбора профессии. Быть медиком — так тяжело! Это папа настоял, чтоб я пошла по стопам бабушки и стала врачом, хотя мама говорила, что нужно сдавать документы на экономический.

А так одеваться, — кивнула я на белый халатик Нины в стиле “по самое не хочу”, — и охмурять некоторых пациентов тебя тоже папа научил?.. — насмешливо улыбнувшись, я попрощалась с Ниной до вечера.

***

Из дома я выбежала, радостно напевая припев песни Юрия Антонова: “Не говорите мне “Прощай!”, не говорите”. Конечно, Антонов имел в виду в этой песне совсем другое. Но я же не виновата, что у меня душа пела при мысли, что скоро я встречусь с Даром, и увижусь по-настоящему, а не как давеча, в присутствии бабушки: “Здравствуйте, Эльдар Амирович! Как здоровье? О, отлично! Извините, но нам нужно идти”?