Миллиардеры предпочитают блондинок

На ставке в девять миллионов восемьсот тысяч в игре оставалось только трое, и Рик снова вступил в борьбу. Кто-то за их спиной с чувством выругался, но его почти не услышали за возбужденным шепотом и громкими комментариями наблюдателей. Саманта не была уверена в том, что ругался именно Кроуфорд, но и поручиться в обратном тоже не могла.

Она осторожно глянула в сторону Мартина. Он больше не смотрел на возвышение, а скорее рассматривал публику, вне всякого сомнения, пытаясь определить, кому достанется победа, и что будет делать с картиной этот человек. Большинство из присутствующих, возможно, поручили бы переправку картины «Сотбис», а это значит, что картина останется здесь еще несколько часов, и все это время будет подвергаться опасности.

Рик хотел отправить картину в свое английское поместье, и в этом заключается немалая проблема. Ставки дошли до десяти миллионов шестисот тысяч. В игре оставались Рик, анонимный покупатель и Кроуфорд. Если Рик был расстроен невозможностью видеть лица претендентов, то ничем не показал этого. Мало того, для парня, собиравшегося в один вечер просадить тридцать миллионов, он выглядел спокойным и холодным, как огурец из английской пословицы. С таким же видом он мог опускать мелочь в лас-вегасский автомат. О да, он действительно пришел сюда играть!

Она вытащила помаду и зеркальце, поглядывая при этом на Рика. Если он не захочет, чтобы она оглядывалась, непременно даст ей знать. Но он посмотрел на нее смеющимися глазами.

– Как там выглядит Кроуфорд? – прошептал он.

Украдкой направив на Кроу форда зеркальце, она коснулась губы мизинцем, и снова опустила зеркальце.

– Думаю, еще четверть миллиона – и он либо блеванет, либо отключится. Ты его достал.

– Кому и знать, как не тебе, солнышко.

Хихикнув, она добавила к записке: «Руки прочь от Майка». «Майк», сокращенное от Микеланджело, кодовое слово для произведения искусства в целом. Картины также обозначались «Винс» в честь Ван Гога, но Рик, кроме того, купил и Родена. Воровской кодекс гласил, что Мартин должен отказаться от покупок Аддисона только потому, что она была ближе к последнему. Но отец никогда не играл по правилам, если мог этого избежать. Особенно когда выходил на охоту.

Получит Рик второго Хогарта или нет, Саманта должна потолковать с Мартином, не рискуя при этом, что кого-то из них арестуют. У нее накопилось множество вопросов к нему и себе всего за несколько минут спокойных раздумий. Черт, ее отец жив! И это поразительно. Поразительно и очень тревожно.

Но она снова постаралась выбросить эти мысли из головы. Хотя бы на время.

– Десять миллионов восемьсот. Кажется, я слышу «десять девятьсот»?

Саманта заерзала, жалея, что она не одна из тех девиц, которые более всего в жизни озабочены состоянием своего маникюра. Должно быть, такое существование чертовски утомительно, зато вполне безопасно, если не считать беспокойства по поводу накладных ногтей.

– Сгораешь от нетерпения? – тихо спросил Рик. – Или от скуки?

– Предвкушаю празднование по случаю победы, – заверила она, коснувшись его бедра своим.

– Я тоже. Давай проверим твою теорию насчет Кроуфорда. Одиннадцать миллионов, – громко объявил он, поднимая каталог.

Публика восхищенно заахала. Да, ее парень готов выбросить лишних полмиллиона, лишь бы подольше потрахаться с ней.

– Одиннадцать миллионов от мистера Аддисона.

Сэм снова подняла зеркальце.

– Кроуфорд только сейчас покачал головой. Значит, готов.

– Заткнись, – пробормотал Рик. – Не смей портить потенциального соревнования.

– Мистер Кроуфорд, – предложил Смайт, – я возьму даже пятьдесят тысяч, если хотите снизить темп. Нет? Прекрасно. Что там с нашим телефонным клиентом, Дженни?

– Одиннадцать миллионов двести, – объявила низенькая женщина, державшая телефонную трубку.

Смайт показал молотком на Рика:

– Итак, одиннадцать и…

– Двенадцать миллионов, – перебил Рик, не сводя глаз с Дженни. Бедняжка растерянно повторила цифру невидимому конкуренту. Трудно осуждать ее. Рик способен запугать кого угодно, даже ни в чем не повинную телефонистку. Но тут она облегченно улыбнулась и покачала головой. Игра окончена.

– Больше ставок нет?

Молоток опустился на столешницу.

– Продано мистеру Аддисону за двенадцать миллионов долларов. Еще раз примите мои поздравления, сэр.

Публика разразилась аплодисментами, к которым на этот раз присоединилась и Саманта. Рик встал, поднял ее и наградил поцелуем в классическом стиле вернувшегося с войны солдата. И хотя она терпеть не могла выказывать чувства на публике, все же обхватила его за плечи и прижалась к груди, пока он все сильнее перегибал ее через руку.

– Это и есть празднование победы? – прошептала она, когда он усадил ее и дал отдышаться.

– Всего лишь прелюдия, – отмахнулся он, снова целуя ее. – Давай поскорее уйдем, хорошо?

О нет! Только когда она убедится, что все его покупки в безопасности.

– Как насчет наших приобретений? – спросила она, противясь его притяжению.

– Я прикажу переправить их в Англию.

А вот это неудачная мысль!

– Нельзя ли взять их с собой в здешний дом? Ты сам это предложил!