Миллиардеры везения

– Не убивай меня, не убивай!.. Я по службе обязан… не своею волей… заставили обстоятельства… Отслужу верой и правдой… Только не убивай… Сам выведу на кого нужно…

Я, естественно, ничего не понял из его ушераздирающего писка, но гримаса на его лице мне все равно не понравилась. И час летаргии для него, по-моему, сущий подарок. Я быстренько стер в своей памяти этот верещащий бестолковый образ и скорым шагом пошел на выход. Подходя к двери, я услышал удивленный вскрик:

– А где разрешение, молодой человек? Вы подписали у следователя разрешение на выход? – еще один «синенький» поспешил навстречу ко мне, вернее, к своей кратковременной коме.

Короче, мне надо было спешить. Балахон сидел на мне на удивление удобно. Свое же одеяние я нес под правой подмышкой. Больше, похоже, препятствий на пути не предвиделось. А я так и не узнал адрес ближайшего пристанища Ордена, вынужден был ориентироваться на собственную интуицию.

* * *

Павел Семенович Стрибог, довольно солидный адвокат, уважаемый в своей среде человек, с почитаемым всеми талантом выигрывать самые запутанные дела, встал сегодня рано. Сел на кровати, потянулся.

Странно. Сон как рукой сняло. Такого с ним не было давненько. С того самого злополучного дела, когда навороченный «новый русский» Егоров добился-таки с его и божьей помощью закрытия возбужденного против него уголовного дела.

Кстати сказать, подобная категория людей уважала Павла Семеновича, подбрасывая то или иное пикантное дельце. Денег в таком случае не жалели. Двухэтажная, хорошо обставленная во всех пяти комнатах квартира, постоянно обновлялась за счет щедрых вливаний клиентов. Адвокат любил мебель. Любил всевозможные «прибабахи» современного модерна, ампира и рококо, хотя и разбирался во всех этих направлениях слабовато. И поэтому квартирка, честно сказать, была излишне захламлена этой доброкачественной утварью.

Он просунул плотные, с выступающими то там, то сям синими жилками, ноги в уютные домашние туфли. Туфли имели форму бульдожьей морды с торчащими бархатистыми ушками на них. Было шесть часов утра. Ему не спалось. Хотя устал он изрядно вчера и лег поздно. Ему не давала покоя мысль, вот уже второй месяц беспрестанно возникавшая перед его внутренним взором. С тех пор как он вплотную связался с этой братией, называвшей себя мудрено и высокопарно «Сообщество Первых Лиц», сон для него перестал быть любимым и заслуженным занятием. Эти люди, по всей видимости, шутить не любили. Их поставки во все страны мира исчислялись миллиардами долларов. Но ни одна таможенная служба, ни один серьезный чиновник из налоговой полиции не смогли бы точно и членораздельно обозначить способы транспортировки всех грузов этого клана. Нет, конечно, зафрахтовывались судна воздушных, морских путей сообщения, заполнялись международные декларации на перевозку и переброску некоторого числа материалов, книг, инструментов и электронной техники…

Но по факту чудесным образом выходило: во-первых, с определенного склада, в определенном месте исчезали целые партии того или иного груза, и по документам абсолютно корректно переправлялись туда, где, к сожалению, его не оказывалось; во-вторых, Интерпол, сбившийся с ног в поисках организации, вот уже в течение длительного времени переправлявшей в Америку крупные партии наркотиков, выяснил, наконец, для себя, что данный криминальный продукт исчезал в тот самый момент из-под носа полиции, когда его брали на месте преступления. Эти данные довольно туманно связывались с действиями крупного наркодельческого клана, который под разными названиями вот уже с десяток лет орудовал по всему миру. Между тем Павел Семенович, вынужденный заниматься по предложению все того же «Сообщества Первых Лиц» их бесконечными дрязгами с налоговой полицией и ведомственными учреждениями, пришел к выводу, что все: данные, факты, материалы, – по двум глобальным пунктам, которые он для себя обозначил как пункты X, – сходились для него в системе действий этой самой организации. И это ему не давало покоя.

Он поднялся во весь рост. Запахнул халат, любимый свой с желтыми розами махровый халат, и зашаркал на кухню. Отрезал кусок черного хлеба, ноздреватого, с кислинкой, его любимого кирпичиком хлеба. Достал из холодильника банку с красной икрой и густо намазал крупные зерна в тягучей кашице на отрезанный им кусок. Уставился невидящими глазами в расцветающее утро за окном и медленно стал жевать, думая, думая, думая. Честно говоря, он просто трусил. Он представлял, примерно, куда его могли завести подобные отношения с этой серьезной организацией. Но гонорары были не хилые. Деньги платились исправно. И он уверил себя в конце концов в непреложности своих профессиональных отношений с группой «Сообщество Первых Лиц».

Мысленно поставив тяжелую точку в своих размышлениях, Павел Семенович грузно протопал обратно в спальню. Недолго думая, скинув халат и потянувшись, он расслабленно плюхнулся в широкую холостяцкую кровать и, наконец-то, задремал.