Миллиардеры везения

– Моисей… Моисей Визирюк! – Пронзительный крик гонца, казалось, насквозь пробуравливает все помещения филиала «Сообщества Первых Лиц» Москвы и Московской области.

Молодой новобранец в недоумении остановился посреди полутемного коридора на втором этаже общины и, набрав еще раз в легкие как можно больше воздуха, крикнул неуверенно, но громко:

– Моисей Визирюк к Гранд-мастеру!..

Потом постоял в нерешительности и двинулся было к выходу на первый этаж. Неожиданно откуда-то из боковой двери выскочила жилистая цепкая рука и схватила гонца за шиворот, предварительно встряхнув как куклу. Перед испуганным новобранцем вырос, не выпуская его воротника из железных пальцев, Черный Ворон:

– Чего орешь? Взбесился, придурок!?

Ошарашенный новобранец, нервно переводя дух, выдавил заплетающимся языком:

– Вас требует к себе Гранд-мастер, срочно! Требует. Там из милиции человек… А Вас требуют!

Черный Ворон перевел сосредоточенный взгляд с новобранца к выходу на первый этаж, постоял, подумал. Отпустил воротник гонца и уверенно сделал три шага вперед. Потом, неожиданно, быстро вернулся и дал новобранцу крепкий молниеносный поджопник ногой.

– Чтоб не орал, гнида! – Процедил он сквозь зубы и исчез в проеме двери, ведущей на первый этаж. И опять воцарилась гулкая тишина. Новобранец, оставшийся один, потирая ушибленное место, с красными, как у кролика, глазами поплелся этажом выше.

– Да, Гранд-мастер, – долговязый Визирюк подобострастно вытянулся перед еще более долговязым и еще более, чем он, Визирюк, похожим на ворона человеком, и застыл, ожидая последующей информации.

Гранд-мастер, высокий, со странным детским лицом человек, но с самым высоким коэффициентом интеллекта во всем «Сообществе Первых Лиц», никогда не говорил сразу. А всегда подумав, даже если вопрос касался исключительно яичницы, вдруг скороговоркой выпаливал в собеседника то, что хотел сказать. Так же и сейчас, подойдя к стене и постояв рядом с несгораемым сейфом несколько минут, резко развернулся и медленно, предельно медленно, как никогда, сказал:

– Сейчас были из милиции. Есть информация, что в городе зверствует молодчик, дискредитирующий «Сообщество Первых Лиц» схожестью с членами сообщества. Его описание очень похоже на примерные данные человека, проникшего на складохранилище прошлой ночью. А также в связи с неприбытием гостей, информация о которых поступила еще сутки назад, приказываю: первое, создать две экстренные группы, каждая из которых отправляется на поиски двух вышеозначенных объектов. Старших групп назначишь сам. Второе, докладывать о ходе операции каждые полчаса. Третье, или к утру сведения у меня и раппорт об исполнении на столе и реализован на практике, или я тебя ликвидирую.

Глаза двух членов «Сообщества Первых Лиц» встретились в неумолимом единоборстве. Внутренняя сила обоих не оставляла противнику места для удачи. Они поняли, что каждый играет только за себя, и в случае чего, это их последняя встреча. Через полминуты молчания Черный Ворон согласно кивнул:

– Разрешите исполнять операцию?

Гранд-мастер повернулся спиной и подошел к окну:

– В твоих же интересах, Моисей. Ты парень сообразительный. Удачи тебе, Черный Ворон!

– Есть.

Визирюк вышел за дверь, тихонечко прикрыл ее широкой пятерней и, злорадно ухмыльнувшись, прошептал почти про себя:

– А тебе удача больше не понадобится, засранец.

* * *

Иван Семенович, нервно заложив руки за спину, вышагивал взад и вперед вокруг широкой кровати, на которой клубочком свернулась его дочь. Прошло почти шесть часов с того времени, когда они должны были встретиться со Святославом на Лубянке, где Стрибог общался с одним из следователей прокуратуры по вопросам «Сообщества Первых Лиц». На этот раз разборки в правительстве за места в кабинете министров косвенным образом отразились на расположении тех людей, которые могли, но сейчас не сумели никак помочь в его деле. Прождав парня около полутора часов по настоянию Маши, они восвояси уехали в дом отца. И вот уже около четырех часов Маша, сначала бросавшаяся к каждому телефонному призвуку, отказавшись от еды, валялась здесь, в доме Ивана Семеновича, как безвольная игрушка, брошенная хозяином. Она чувствовала, что с ее новым другом стряслась какая-то беда, и от бессилия, а также от отсутствия информации лежала, раздавленная и покинутая, ни на что не надеясь.