Миллиардеры везения

Да, они были вместе – Гермес и моя жена… Их сплетенные в объятиях тела шаровой молнией обрушились на моё сознание, опалили сердце, растоптали душу и вытолкнули из полной защищенности в кромешное бессилие. Но ко всему этому примешивалось странное, до дикости упоительное ощущение безраздельной близости к двум этим существам, которые для меня значили почти все, как я тогда думал и представлял себе. Страстный, живой, как ниточка Бикфордова шнура, Гермес и пьянящая своей плотной сочной сексуальностью Маргарита объединились в уме в единый образ всесильного Эрота, бога всех Влюблённых, идола настоящих безумцев… Я любил их двоих. Любил страстно и жгуче… И, как ни странно, ради этой любви я нашел мужество жить дальше. Ради нее я готов был разделять эту тайну в неразглашенном одиночестве обладания ею, готов был оберегать любовь Гермеса и Маргариты друг к другу от чего бы то ни было. И в то же время как могли они в едином порыве животного начала отбросить со счетов меня, Мужчину, ради которого одна когда-то бросила своего близкого друга, а другой навязал ему жесткую обольстительную игру в Чувство я так и не понял… Они упоенно и медленно гладили, целовали и вылизывали друг друга, словно два маленьких котенка. Не скрою, это было восхитительное зрелище. Два тела в упоительно плавном танце разврата. Хотя… Кто назвал это таким словом? Кто вообще придумал слова и наименования? Наверное, это мог сделать только тот, или те, для кого свобода была оковами, а счастье – недостижимой звездой и иллюзией. Кто придумал границы и меры весов, тот разделил живое единство на ничего не значащие механические части. Называющий вещи именами желает загнать в угол живой поток желания, наделить виной свободное волеизъявление, творческую магию созидания. Вины нет ни в чем, вина придумана! Есть лишь ни с чем не сравнимое движение к единству всего со всем, всего во всем. Вы, наверное, думаете, что мне просто нужно выговориться? Но я не думаю, что кому-то после этого станет легче, особенно мне. Я всего лишь щепка в океане жизни, раздавленная обстоятельствами… Повесть о любви без любви, в которой все мы живем. Ибо любви мы не знаем… Я любил их… Я хотел… их… И страдал от ощущения пропасти, разделяющей нас.

Картина 4

(Свечи, свечи, свечи, свечи, свечи расставлены везде. По всему периметру сцены, по всей ее площади. На длинном импровизированном столе, размещённом на авансцене, – вкуснейшие блюда расставлены на столе: салаты, соусы, вторые и третьи комбинированные блюда в основном состоят из лакомств и утонченных деликатесов… Алекс сидит, привязанный к креслу без какой либо одежды, и не может пошевелиться… Гермес и Марго, обнаженные и великолепные, одеты лишь в маски на их лицах, скрывающие только их глаза, благодаря чему легко распознать, кто есть кто… Где-то спрятанный магнитофон торжественно и монотонно издаёт звуки тантрической музыки, записанной специально на ленту. Стоит густой аромат фимиама и каких-то других утонченных запахов, придающих всей картине мистически-завораживающий вид. Они под равномерные удары тамтама танцуют эротический танец, шаг за шагом потихоньку приближаясь к нему, и, наконец, забираются на стол, грациозно скользя среди бутылок и тарелок, они берут с блюд отдельные кусочки, лакомятся ими, потом, налакомившись, вдруг облизывают его тело. Все это делается медленно и сладострастно. А затем опустившись на стол среди остатков пищи, принимаются ласкать друг друга. Наконец, они уходят… Но вот опять входит Марго.)

Алекс (пытаясь выглядеть абсолютно спокойным и ласковым): Да, я обычный мужчина, самец, каких сотни… И это не преступление, дорогая… Быть таким же, как сотни других в мире… Это не преступление… Я знаю, ты сердишься, ты очень сердишься и это твоё право, твоё святое право, моя дорогая…

Марго (зло): Я не хочу слышать твою оправдательную трепотню, твой паршивый голос! И не называй меня «моя дорогая», урод…

Алекс (вдруг резко, безапелляционно): А… Ты просто не хочешь быть неправой. Ты ищешь возможность оскорбить моё мужское самолюбие. Тебе важно быть правой, быть правой, быть правой, моя дорогая… Сука!… Ах, прости, прости… Ты, наконец, видишь во мне… врага?!.

Марго (яростно): Я не хочу видеть в тебе никого… я не хочу видеть тебя в принципе. Но пока ты будешь торчать рядом, я не хочу ни видеть тебя, ни слышать, понял?.. Мне пора на телестудию, подонок!

Алекс (кричит): А! Так тебе нужно на телестудию, тварь, дрянь… (дразнит)… «мне пора на телестудию, подонок!» Так дрянь? Так тварь? Я не отпускаю тебя никуда пока не задушу! Ты поняла, поняла меня, сука… Стерва!!!

Марго: Сам ты стерва, подонок! Я сама убью тебя! Я ухожу!

Алекс (успокаиваясь): Вот же сука… Я никуда не отпущу тебя, не надейся, пока не поставлю на колени и не убью… (Пытается освободиться от пут.) Тварь! Дрянь…

Марго (кричит): Да, пошёл ты, пошёл ты, козёл! Урод!! Урод!!!

Алекс (почти мягко): Погоди! Дорогая…

Марго: Зачем? (с издёвкой)… Дорогой!..