Миллиарды и миллиарды. Размышления о жизни и смерти на рубеже тысячелетий

Приведу еще одну мудрость: «Дом, разделившийся сам в себе, не устоит». Позвольте ее немного перефразировать: биологический вид, разделившийся сам в себе, не устоит. Планета, разделившаяся сама в себе, не устоит. На этом мемориале у Вечного огня, который вот-вот снова будет зажжен и получит новое посвящение, будет написано: «Миру, объединившемуся в стремлении к миру».

Подлинным триумфом Геттисберга, на мой взгляд, стал не 1863-й, а 1913 г., когда выжившие ветераны, остатки враждующих армий, «синие» и «серые», встретились на памятных торжествах. Та война заставила брата пойти против брата, и на 50-й годовщине сражения, когда пришло время памяти, уцелевшие бойцы со слезами на глазах раскрыли друг другу объятия. Они не могли поступить иначе.

Пора нам последовать их примеру – странам НАТО и Варшавского договора, тамильцам и цейлонцам, израильтянам и палестинцам, белым и черным, тутси и хуту, американцам и китайцам, боснийцам и сербам, юнионистам и ольстерцам, развитым и развивающимся мирам.

Нельзя ограничиваться умилением в памятные даты, подъемом патриотизма в дни национальной гордости и скорби. Когда потребуется, мы должны восставать против заезженных истин и менять их. Настало время учиться у тех, кто пал здесь. Наша цель – примирение не после зверств и массовой бойни, а вместо зверств и массовой бойни. Пора открыть друг другу объятия.

Пришло время действовать.

* * *

Дополнение. В какой-то мере нам это удается. Со времени, когда произносилась эта речь, мы – американские люди, русские люди, просто люди – уничтожили значительную часть ядерных арсеналов и средств доставки. Однако этого недостаточно, чтобы устранить угрозу. Близится подписание договора о всеобщем и полном запрещении ядерных испытаний, но средства производства и доставки ядерных боеголовок попали или вот-вот попадут во многие страны, ранее ими не обладавшие.

Поэтому многие говорят о замене одной потенциальной катастрофы на другую и отсутствии реального прогресса. Тем не менее горстка ядерных бомб – сколько бы человеческих жизней они ни могли оборвать – это мелочь в сравнении с 60 000–70 000 ядерных зарядов, накопленных Соединенными Штатами и Советским Союзом за годы холодной войны. Шестьдесят или семьдесят тысяч атомных бомб уничтожили бы всю мировую цивилизацию, а возможно, сам человеческий род. Арсеналы, которыми могли бы в обозримом будущем обзавестись Северная Корея, Ирак, Ливия, Индия или Пакистан, на такое не способны.

Другая крайность – это заявления американских политических лидеров, будто ни одна российская атомная боеголовка не нацелена на американского ребенка или американский город. Пусть так, но перенацеливание потребует максимум 15–20 минут. И у США, и у СССР по-прежнему имеются тысячи ядерных зарядов и средств их доставки. Поэтому я на протяжении всей книги настаиваю, что ядерное оружие остается для нас величайшей угрозой, несмотря на значительные, даже потрясающие достижения в плане обеспечения безопасности человечества. Все это может рухнуть в одно мгновение.

В январе 1993 г. в Париже 130 государств подписали Конвенцию о запрещении химического оружия. После 20 с лишним лет переговоров мир заявил о готовности объявить это оружие массового уничтожения вне закона. Но на момент, когда я пишу эти строки, Соединенные Штаты и Россия все еще не ратифицировали конвенцию. Чего мы ждем? Россия не ратифицировала и соглашение, достигнутое во втором туре переговоров об ограничении и сокращении стратегических вооружений, по которым американский и русский стратегические ядерные арсеналы сокращаются на 50 % до 3500 боеголовок с каждой стороны.

С окончания холодной войны американский военный бюджет был урезан – но лишь на 10–15 %, причем практически ничто из сэкономленных средств не было эффективно использовано в гражданской экономике. Советский Союз распался – однако повсеместная нищета и нестабильность в том регионе оборачиваются тревогой за будущее всего мира. Демократия в какой-то мере установилась в Восточной Европе, Центральной и Южной Африке – но не в Восточной Азии, за исключением Тайваня и Южной Кореи, а в Восточной Европе ее искажает худшая, дикая форма капитализма. Рамки идентификации раздвинулись в Западной Европе – но, в общем, сузились в США и на территории бывшего Советского Союза. Сделаны шаги к примирению в Северной Ирландии и между Израилем и Палестиной, но террористы по-прежнему грозят сорвать процесс мирного урегулирования.

Драконовские сокращения федерального бюджета США объясняют насущной необходимостью его сбалансировать. Не странно ли, что институт, отхватывающий от национального пирога куски, превышающие дискреционный бюджет всего государства, фактически застрахован от сокращений финансирования? Речь идет о военных ассигнованиях размером $264 млрд (для сравнения: на все научные исследования гражданского назначения и космические программы отводится $17 млрд). Если же учесть скрытые расходы на военные нужды и финансирование разведдеятельности, доля военных еще увеличится.