Миллион лун

— Вот, посмотрите, молодой человек. Возьмем в пример меня. Я старый заслуженный работник. Сотни лет на производстве. У меня все бумаги разложены. Листик к листику. Папочка к папочке. Ключик к ключику. К моим напутствиям и инструкциям прислушиваются и выполняют… вот вы. Водите девушек в номер после девяти?

Я похолодел. Не иначе, к этому и подводилось. А откуда она узнала? Степа, что ли сдал? Не в его духе, кажется. Да и не до того Степе, у него же флюс, пол-лица развезло…

— Не вожу, — дрогнувшим голосом соврал я.

— Вот видите, — сказала Рита Львовна, — все слушаются, все выполняют. И что в итоге? Звонит мне с утра Игнатушка наш и просит, мол, помоги, Львовна, не справляемся. Как я могла ему отказать? Несмотря на стаж, несмотря на заслуги… согласилась!

Рита Львовна сокрушенно вздохнула и запустила руки в карманы огромного своего красного халата. Из одного кармана, к моему удивлению, была извлечена бутылка «Хольстен», из второго — пара таблеток серого цвета. Закинув таблетки в рот, Рита Львовна сделала бутылкой пару круговых движений — разбалтывая жидкость — и залпом запила.

У меня перехватило дыхание:

— Мне идти надо, — произнес я, бочком продвигаясь в сторону, — меня ждут там, понимаете…

— Стойте, молодой человек, — сказала Рита Львовна, и я замер.

Бутылка «Хольстен» исчезла в бездонном кармане, оставив после себя лишь воспоминания.

— Я к вам и направлялась. Игнат Викторович хочет, чтобы я допросила профессора Беттона, и чтобы вы на этом допросе присутствовали. Давайте договоримся, когда мы сможем это сделать.

Я удивленно приподнял брови. Вот уж точно кого не мог представить в виде человека, устраивающего допрос, так это Риту Львовну! Хотя, с другой стороны… опять же вспоминая ее отчество и происхождение… почему бы и нет?

— Мы сегодня выходим в город, — сказал я, — даже не знаю, когда вернемся.

— Значит, завтра в девять утра я жду вас у своей регистратуры, — твердо закончила Рита Львовна. Среди морщинок на ее лице проступили ровные красные полосы.

Я покорно кивнул.

— Громко не стучитесь, а то у меня мигрень, — сказала напутственно Рита Львовна.

Я еще раз кивнул и робко осведомился:

— Можно идти?

— Идите, — кивнула Рита Львовна, выуживая из кармана бутылку.

Что произошло дальше я уже не видел, потому как быстрыми шагами удалился по коридору к лестнице.

Получить в подарок от инопланетных туристок ретранслятор — это, конечно, плюс, но получить же за это выговор и штраф (а еще с условием того, что я до сих пор хожу в стажерах) — это уже, извините, большой минус. Ох, надо быть поосторожнее с всякими пришельцами и туристами. Хотя, как тут быть осторожным, когда инопланетяне на каждом углу. Шагу ступить негде…

С такими не слишком веселыми мыслями и столкнулся в холле с Юлик. Она стояла перед открытой дверью и курила. Сегодня Юлик одела яркий зеленый сарафан, подвязала кудри изумрудной ленточкой, а через плечо перекинула нарядную сумочку с большой блестящей застежкой. В общем, выглядела куда как эффектно. Глядя на нее, я почувствовал, что невеселые мысли куда-то внезапно удалились.

— Нравится? — кокетливо дернула плечиком Юлик, — мне тоже нравится! Как ночь, как дежурство?

— И не спрашивай! — отмахнулся я.

— Теперь от «Фаворита» тебе не избавиться как минимум месяц, — рассмеялась Юлик, — даже Игнат Викторович в курсе!

— Кто донес?

— Сам узнал! Он же начальник. Он должен все знать!

Юлик стряхнула пепел через порог:

— Ты готов осмотреть чужой мир?

— Всегда готов, — бодро отозвался я, хотя, честно признаться, поджилки немного тряслись.

Юлик указала рукой на дверь:

— Тогда вперед. — Сказала она, — предоставляю мужчине право первому ступить на землю нового мира.

И мужчина ступил. Вернее, сначала я вышел на крыльцо и мгновенно ощутил жару, навалившуюся, надавившую со всех сторон. Как в Сочи в середине июля, где я пару раз проводил отпуска. Лоб мгновенно покрылся мелкими каплями пота. Солнце заставило прослезиться. Бетон в секунду нагрел тапочки и ноги.

Прикрыв глаза ладонью, я посмотрел вперед и увидел дорогу, выложенную булыжником. Дорога шла метров двести, потом резко разветвлялась в две стороны. По обочине дороги росли кустарники и деревья, скрывая гостиницу от посторонних глаз. Впрочем, сразу за кустарниками проглядывались стены домов. Я даже увидел вдалеке фигурки людей.

— Чего стоишь, пошли, — Юлик легонько подтолкнула меня в спину, — пойдем в тень, а то на солнце и солнечный удар схватить можно.

— Интересно, тут будет, где искупаться? — спросил я, спускаясь по горячим ступенькам.

— Поищем, — отозвалась Юлик, — а я забыла солнцезащитные очки! Вот дурочка!

Вступление на землю нового мира особых эмоций у меня не вызвало. Булыжники под ногами оказались выложены с аккуратной тщательностью, подогнаны друг к другу и совершенно не сбивали с шага. Только были очень горячи, от чего практически сводилось на «нет» желание просто постоять. Приходилось все время идти.

Мы свернули в тени кустарников и пошли вдоль дороги к развилке.