Миллион миль

Эсминцы приблизились и спустили шлюпки. «Рестлер» был ближе, и его шлюпка оказалась воде первой. Он подошел к лодке, которая слегка покачивалась на слабой волне, молчаливая и беспомощная. «Файрдрейк» тоже послал туда свою шлюпку.

Через несколько мгновений лодка затонула. Сначала она уходила под воду на ровном киле, словно выполняла обычное погружение, а потом резко дернулась, накренилась и исчезла.

Суб-лейтенант и экипаж шлюпки видели, как она уходит в глубину, окруженная фосфоресцирующим ореолом, — зеленый призрак подводной лодки, мерцающий призрачным светом. А потом остались лишь крутящиеся завитки зеленого свечения.

Битва закончилась. Они вернулись к скрывающейся во мраке громаде Скалы, забрав с собой пленных. «Файрдрейк» оставался в Гибралтаре до полуночи. А рано утром на следующий день он снова приступил к патрулировании. Эсминцы не получали отдыха даже после победы.

Глава 10. Патруль в проливе

I

Я прибыл в Гибралтар в воскресенье 27 октября, примерно через 10 дней после потопления итальянской подводной лодки. У внешней стенки виднелись огромные серые туши «Ринауна» и «Барэма». «Флот» был в сборе.

Нас было 3 офицера, направленных служить сюда. На следующее утро на «Ринауне» нам предложили выбор: один должен был отправиться на авианосец, второй — на линкор, а третий — на эсминец. Я выбрал эсминец, потому что любил небольшие корабли и все, что с ними связано.

Не успели просохнуть чернила на приказе, как я покинул флагманский корабль. Маленький катер помчал меня через тихую, залитую солнцем гавань.

«Файрдрейк»? Вы найдете его неподалеку. Где-нибудь вон там».

Последовал неопределенный жест рукой. Но я нашел его.

Любой писатель невольно испытывает волнение, когда приближается к Его Величества Кораблям. Между флотом и гражданскими существует застарелая вражда. Моряки объясняют ее горьким опытом общения.

Эсминцы — это маленькие корабли, но для своих размеров они имеют очень большой экипаж. В их тощих корпусах нет лишнего места. Их палубы забиты всяческими механизмами, и человек может лишь с большим трудом подвесить где-нибудь койку или улечься на каком-нибудь диванчике. Маленькая надстройка с мостиком напоминает китайскую шкатулку, где можно выкроить еще несколько квадратных футов. На корме расположены кают-компания и каюты. Но так как в военное время офицеров на корабле значительно больше, чем полагается по штатам мирного времени, там тоже царят теснота и давка. На большом корабле писатель легко может спрятаться. Но на эсминце он живет на глазах у кают-компании, и он может вызвать дополнительное раздражение товарищей.

Они отметили мое прибытие в бортовом журнале. Короткая запись: «Прибыл». Не «Зачислен» и не «Для прохождения службы». Существует старая традиция, согласно которой в бортовых журналах пишут «в направлении порта», а не «в порт». Не является ли это попыткой не дразнить судьбу: я просто «прибыл». И никто не может сказать заранее, сколько времени я здесь пробуду.

Однако с самого момента моего прибытия они помогли мне освоиться. Они угостили меня джином и засыпали вопросами о Лондоне и немецких бомбежках. На кораблях Его Величества сохранились благородные традиции гостеприимства.

Один за другим мне представлялись обитатели кают-компании. Старпом, низенький человек с ужасным языком, но отменный служака. Стармех, который выбивался из сил, латая и перелатывая изношенные механизмы. Врач, окончивший университет в Глазго. Двое суб-лейтенантов — Холи, бывший адвокат, и Ньют, прораб строительной компании. Старпом мимолетом заметил, что верит построенным им зданиям так же, как Пизанской падающей башне. Пушкарь, короткий и толстый, великий знаток морских обычаев. Он знал, о чем подумают нижние палубы за минуту до того, как им это приходило в голову. Мидшипмен, одолженный на «Ринауне», высокий канадец. И перед ленчем я встретился с командиром, капитан-лейтенантом Стефеном Норрисом.

Еще до того, как кончился ленч, я твердо понял, что попал на «счастливый корабль».

II

Мы вышли в море на следующее утро. Штаб — я всегда был в этом уверен — пребывал в хорошем настроении, потому что нас отправили уже после того, как закончился завтрак.

Моросил мелкий дождь, и погода была отвратительной. Кто-то предупредил меня, что если я не привезу с собой хорошую погоду, моя жизнь будет короткой.

Мы отправились патрулировать.

Для них это была навязшая в зубах процедура, но для меня первый патруль был полон событий и неожиданностей. Даже нудное хождение зигзагом в назначенном квадрате казался чем-то необычным.

Погода прояснилась, и мы увидели Сеуту, которая находилась на юг от Гибралтара. Мы увидели Кальпе, южный столп Геркулеса. Низкие холмы постепенно поднимались, пока не превратились в настоящие горы, а те выросли в скалистый массив Эль-Риф. Выходя на южную границу своего квадрата, мы могли видеть Тетуан. На северной границе мы различали дома на мысе Европа.

Мы болтались взад и вперед, а операторы асдика все это время бдительно прослушивали морские глубины.