Миллион миллионов, или За колёсиком

А у нас на фирме непонятки пошли,

Не успели бандиты отъехать – прокурорские пришли.

А я хотел соскочить и свою долю продал,

А мой партнёр Вася за это мне по ебалу дал.

А я был торчёный и его обматерил,

А Вася за это мне вообще ебло разбил.

Я подался в больницу, а она на замке,

Я пришёл с Васей мириться, а он с пулей в башке,

Я побежал в ментовскую, а там мудак на мудаке,

Я приполз к жене, а её кто-то ебёт на толчке!

Оуоу! ебёт на толчке…

Я поперся по улице, и на меня наехал «мерс»,

А хозяин вылез и на меня залез.

Я пошел дальше, и на меня наехал «ниссан»,

А хозяин вылез и на меня нассал.

Я лежал, где оставили, и на меня глазела Луна,

Я звал свою смерть, но ко мне не пришла она.

Тогда я уснул и видел, что по Африке еду на белом слоне,

А ещё, что по прерии еду на чёрном коне,

А ещё, что в ракете лечу к Луне,

А проснулся на асфальте весь в блевотине.

А из подворотни выползла какая-то блядь,

Она села на корточки и начала срать.

Я смотрел на ее жопу и меня возбуждала она,

Она была большая и ждущая, как родная страна.

Оуоу! родная страна…

Раньше нам говорили, что мы лучше всех,

А потом нам сказали, что мы хуже всех.

Теперь нам говорят, что мы вроде опять ништяк,

И это правильно, потому что Владимир Владимирович Путин говорит так.

И то, бля: кто себя ненавидит, кто полюбит того?

А если и полюбит, то такое же говно.

А мне нельзя быть говном – Вася умер за то, чтоб я не был говном,

Я должен быть адекватным не нищим пацаном.

И все мы должны быть адекватными не нищими пацанами,

И тогда американцы и остальные засранцы заебутся тягаться с нами!

Оуоу! американцы! Оуоу! бля, засранцы! Заебутся тягаться с нами…

Вот я возьму свои бабки и вложу их в реальный сектор экономики,

И тогда все твари запрыгают, как сраные гномики.

И тогда к нам рекой потекут инвестиции,

И Москва, слышь, суки, станет деловою столицею

мира. Ну кому ещё непонятно?! Хуй вам в рот, ебаные черти!

Кто ещё хочет комиссарского тела?! Кому не хватило Васиной смерти?!

Я теперь понял расклад и знаю, что делать, а именно:

Надо бросать на хуй кокс и шлюх, оуоу! надо родину любить, не надеясь, что это взаимно!

Остаток вечера проходит мирно. Клара словно забыла о заведённом ею разговоре, и они многословно обсуждают ничего не значащие пустяки. Но в итоге, встав из-за стола, Мхов всё равно ощущает внутри себя постороннюю пустоту, правда, локализовавшуюся до размеров тревожно пульсирующей точки.

От трёх текил Клару немного разморило; садясь в машину, она теряет равновесие и чуть не падает на тротуар. Мхов вовремя ловит её, удерживает, прижимает к себе и вдруг, через горячий алкогольный запах, взасос целует в губы. Она, смеясь, отбивается, Мхов заталкивает Клару в пахнущий разогретой кожей салон, чувствует, что ещё немного, и он станет иметь её прямо здесь, на заднем сиденье автомобиля. Поэтому он хрипло командует водителю:

– На Маросейку!

Мхов боится не дотерпеть до «Сокола», в свою же семейную квартиру на «Смоленке» он никогда не привозит, и не привозил ни Клару, ни кого бы то ни было ещё до неё.