Миллион миров

— Как такое возможно? — поразилась Миелла. — Как ты могла увидеть будущее, которое потом не свершилось?!

Её коготки вцепились в спираль, а расширенные глаза выпучились, как в комичном мультике, только никому из присутствующих не было смешно.

— Да, — буркнул Грай. — И как он тебя остановил, если сам не понимает, что вообще происходит? Глянь на него.

Одиссей и правда не понимал. Способности висай работали другим образом — они предвидели будущее. Которое есть, от которого никуда не денешься, которое обязательно свершится. Провидица могла ошибиться с трактовкой, не так понять или прийти не к тем выводам — но она не могла увидеть то, что будет предотвращено — именно потому, что его не произойдёт. Ведь в мире нет никаких вариантов, параллельных измерений, разных путей развития; вселенная изначально единая и законченная, от и до. Только непререкаемая реальность и ничего лишнего.

Пророчица не могла увидеть будущее, которого не было, потому что его не было. Никогда.

— Не понимаю, — вырвалось у него. — Объясни.

— И я не понимаю, — прошелестела Джанни Фло. — Я вижу будущее, в котором предложила совершить эксперимент. Вижу чудовищное искажение пространства, безмолвный взрыв, крушение врат, нашу общую смерть и гибель половины планеты.

Она подняла голову и её постоянное и спокойное лицо дрогнуло и изменилось, став похожим на треснутое отражение в разбитом зеркале, трагичное и тревожное.

— Но одновременно я вижу, как ты сказал: «Не стоит проводить эксперименты с тем, природу чего мы ещё не поняли. Давайте не будем спешить». И корпораты согласились с тобой, потому что сейчас ими движет… страх. И катастрофы не случилось.

Фокса прошиб пот.

— Такое с тобой впервые? — спросил Грай.

— Да, — туманное тело Джанни дёрнулось коротким подтверждающим спазмом.

— Какие страсти, — пробормотала Юки, глаза которой блестели от удивления и одновременно расширились и потемнели от испуга. — Мне точно положена годовая премия за то, что я собрала в одной комнате провидицу и мифотворца. Но премия бесполезна, если мы всё умрём. Дайте перевести дух и осмыслить, что вы наговорили…

— Скажите, почему корпорация «Санко» скрыла и засекретила то, что семнадцать лет назад были пострадавшие от сбоя? — прошелестела Джанни Фло.

Бульдог напрягся, его кулаки сжались. Вот это было уже на понятной ему территории.

— Дорогая Провидица, — губки Юки сжались. — Вы смотрите в будущее и уже знаете, что на этот вопрос я не отвечу. Даже с учетом того, что мой ответ сотрётся из вашей памяти, это слишком чувствительная информация.

— Тогда раскройте, кто пострадал и как, — сощурилась Миелла. — Сложно вести расследование, когда заказчик скрывает информацию о ключевом инциденте.

— Нет, — упрямо воскликнула Юки. — В ответе отказано!

— Что за абсурд? — поразился Грай.

Могло показаться очень странным, что представитель серьёзной корпорации капризничает, как маленький ребёнок. Но Одиссей понял, что псевдо-девочка делает это с определённым расчётом.

— Когда нельзя говорить, можно немного поспекулировать, — кивнул он. — Давайте-ка я поразмышляю вслух. Мы имеем странную аномалию, которая затрагивает не только работу врат, но и, кажется, восприятие висай, их предощущение будущего. А «Санко» отказывается выдавать ключевую информацию даже тем, кого специально наняли для расследования. Нам сделали блокировку памяти, говорим в полностью экранированной комнате — и всё равно, прямого ответа нет. Как будто кто-то из нынешнего руководства «Санко» тогда, семнадцать лет назад, входил в злосчастную комиссию и принял то роковое решение.

— Да, я тоже об этом подумал, — рокотнул Бульдог.

— Возможно, это решение семнадцать лет назад было принято из преступных мотивов. Глава комиссии предстал перед выбором: провести тщательное расследование и этим сильно затормозить открытие врат. Или запустить их быстрее, если признать сбой незначительной случайностью. Глава комиссии оказался в центре клубка конфликтующих интересов.

Одиссей исподлобья глянул на девочку, её живое лицо, замершее в ожидании.

— Что, если он принял решение исходя из интересов местного олигархата? Вполне возможно, он много лет получает крупные суммы за их лоббирование.

Бульдог недобро осклабился: подобный нарратив был ему хорошо знаком. Теперь стало понятнее, зачем в придачу к физикам собрали сыщиков.

— Значит, глава той комиссии открыл врата раньше времени, ради прибылей, — кивнул он Фоксу. — А теперь вырос до президента, и пришла пора отвечать за свои преступления. Отвечать не хочется, а власть вот она, в руках. Отсюда и скрытность.

— Получается, кто-то из крупных чинов корпорации «Санко», может даже президент, защищает себя и своих покровителей, — согласился Одиссей. — Но он был главой той старой комиссии и не может быть главой новой. А наш собеседник, скорее всего, подчинённый преступника, который теперь расследует его былую деятельность. И он оказался в самом щекотливом положении, поэтому прячется за масками и не может раскрыть нам всю картину. Но намекает, что мы можем выстроить её сами.

Одиссей развёл руками.