Миллион миров (СИ)

— Плохо защищает, центральную систему взяли под контроль, — недовольно оценил Ворчун. — Так и меня скоро обнаружат и сотрут. Всегда знал, что умру по чьей-то глупости. Ладно, я себя изолировал, буду прятаться и притворяться ИИ канализации. Буль-буль, я просто починяю прорванные трубы, проходите мимо…

— Шестнадцатая нить, выделяю, — тускло выговорил атомарг на фоне звездопада приключений. Его отростки раскинулись вокруг головы Одиссея, он удалял нарост «Гомункул» у человека на затылке, и был похож на пророка из мифов или экстрасенса из эпичного кино. Впрочем, ру’ун и был «экстрасенсом».

— Да там боевые действия, стреляют! — поразился Ворчун. — Всякое у нас было, в каждой системе свои сюрпризы, но такое случается… не особо часто.

— Кому понадобилась наша старая, а теперь и разбитая станция? — удивилась доктор Жель. — Она же летит в бездну вместе со всем остальным.

— Ворчун, а ты не можешь узнать, кто нападает?

— Говорю же, центральный ИИ под контролем нападающих, у меня нет связи с данными внутренних систем. Я тут изолирован, как в гробу. О, Создатель, не дай им похоронить меня заживо. Я с детства боялся, что останусь один на борту мёртвой станции, которая летит в космосе тысячи лет, и даже поговорить не с кем… Уж лучше смерть.

— Хм, а почему у меня до сих пор открыт доступ к камерам «Мёбиуса» и ваших развед-трейсеров? — не поняла Ана.

Она по-прежнему могла посмотреть на Левиафана, сжимающего станцию, и даже видела маленькое закапсулированное отделение, летящее вместе с ними чуть в стороне.

— Вот уж не знаю, почему у вас доступ к камерам станции, — с подозрением сказал Ворчун. — Я внутри «Мёбиуса», а доступа к фидам у меня уже нет. А вы снаружи и вообще не наша.

Ана нахмурилась, догадка неохотно шевельнулась внутри. Нет, не может быть. Зачем?!

Новый удар, отсек тряхнуло и он начал вращаться, поле Аны удержало всех на своих местах, но приятного было мало.

— Сбой траектории, — прокомментировал Ворчун, как будто кто-то не догадался. — Выправляю, хоть особого смысла в этом и нет.

— Девятнадцатая нить… Выделяю… — голос Амму слабел.

— Неясно, кто отдаст концы быстрее, доктор или пациент, — посетовал Ворчун.

— Пациент! — уверенно воскликнула Жель. — Отказ почек! Требуется внешнее замещение, ставлю.

Она выудила из гнутого мед.блока два модуля, отвечающих за перегонку органических жидкостей и воткнула их Фоксу в бока. Микро-щупы вросли в и без того истерзанного детектива, отыскали нужные вены и артерии, начали перекачку и очистку крови.

— Коллега, ставьте сразу весь комплект, — буркнул ру’ун, и Жель поспешила исполнять.

Внешний имплант на поясницу, на живот, грудь, шею, ещё один на грудь. Ана расширенными глазами смотрела, как Фокс за секунды превращается в киборга поневоле. Импланты тускло и чужеродно блестели на его столь быстро исхудавшем теле. Но они спасали человеку жизнь, дублируя или заменяя органы, которые отказывали один за другим.

— Он великолепно держался, — качнула всем телом мелкарианка. — Поистине прекрасный экземпляр. Но ничего не вечно, у всего есть предел.

— Готово. Готово! — прохрипел Амму. Его раскинутые отростки дрожали от напряжения, сила лихорадочно пульсировала в трёх широко раскрытых глазах.

Хирургические ножи стремительно вырезали гомункула из затылка Одиссея, доктор Жель обработала рану заживляющим гелем и накрыла ещё одной заплаткой из собственного быстро-затвердевающего желе. Ана отрешённо подумала, что мелкарианцы — прирождённые врачи, природа дала им огромный арсенал для спасения других.

— Четыре из пяти, — выдохнул атомарг. — Но я больше… не могу. У меня… не осталось сил.

Глаза ру’уна погасли, он отступил от человека, привалился к стене и оплыл, не в силах держаться прямо. Ана не могла упрекнуть хирурга, который провёл четыре сложнейших операции в невозможных условиях и все четыре раза преуспел.

На Одиссея было страшно и больно смотреть, она взяла его руку в ладони и прижала к себе. На груди, прямо у сердца, вздулась и едва заметно пульсировала криво закрученная «Спираль», последний фарюк с последней Stellaris Variola Maxima внутри.

— Босс, — тихонько сказала Ана. — Я не знаю, что делать. Как вас спасти.

Но она знала, что будь на её месте Одиссей Фокс, он бы нашёл выход.

— Прогноз состояния? — спросил атомарг.

— Сейчас ему получше, внешние импланты решили ряд проблем. Временно. Не будь последней звезды, он бы вытянул. А так, нашему человечку осталось… максимум полчаса. Variola начинает разбухать, скоро она будет готова к пятой фазе.

— Разбудите его, — сказала Ана.

Мелкарианка сделала лицо, которое сочувственно посмотрело на них. Хочешь попрощаться, понимаю. Шли секунды, все молчали, мелкие обломки иррегулярно бились о тонкую обшивку, напоминая, как близко раскинулась равнодушная пустота.