Миллион миров (СИ)

Доктор Жель решила не спорить, достала из настенной панели подходящую ёмкость для хранения образцов планетарной фауны и сунула кокон с маленькой тварью туда. Все смотрели, как тончайшие серебристые нити пробивают стенки кокона изнутри, лезут наружу, всё гуще. Как высохший кокон крошится и распадается в мелкую пыль, и как выплывает во всей своей пугающей красоте серебряная звезда. Её нити стелились по краям ёмкости, искали выход, но безуспешно.

— Знакомьтесь, Stellaris Variola Ultima, — представила доктор Жель.

— Бррр, — Ану передёрнуло, а Фокса ещё сильнее, он обнял себя руками и смотрел на едва не убившую его тварь со смесью горечи и восхищения.

— Жизнь идёт своим чередом, по трупам тех, кто был неосторожен, — пробормотал Одиссей.

— Через пару суток паразитка умрёт без еды, — предупредила мелкарианка.

— Тогда «ЗАВР» набросится на нас за жестокое обращение с животными. Залейте ей питательный раствор.

Ёмкость заполнилась прозрачным голубоватым гелем, звезда парила там, окружённая шлейфом тончайших смутных нитей.

— Дай её мне.

— Оди… — попыталась сказать Ана.

— Дайте мою звезду мне, — тихо повторил Фокс.

Жель молча протянула ёмкость, озабоченно изучая ментограмму выжившего и пытаясь понять, есть ли нарушения психики, нужно ли усыпить его прямо сейчас. Но она не нашла никаких нервных срывов.

— Серебряная рыбка, — удовлетворённо кивнул Фокс, разглядывая тварь так близко к себе. — Исполнит одно желание.

— Операция завершена успешно, — сказал усталый атомарг. — Больной выжил, в сознании, и мы все очень надеемся, что в здравом уме… Коллега, формируйте левикресло.

Ру’ун откинулся к стене и внезапно фыркнул, рассмеялся. Закрыл глаза.

— До апокалипсиса меня не будить, — буркнул он и заснул.

— А я и не устала вовсе, — хмыкнула Жель, выуживая и соединяя мед.блоки из «трактора», на котором явился атомарг. — Очень приятно было утереть Ворчуну нос. Ну, кто был прав?

— Ты, матушка, — признал ИИ. — Только меня это не радует. Ну выжил наш сумасшедший, а что он теперь натворит? Он уже захватил станцию и потащил нас внутрь космического кита. Псих. Нет, Ана, я не возражаю. Просто комментирую.

— Не псих, а пупсик. Столько всего перенёс, а в глазах искорки, не расклеился, — сказала Жель почти с нежностью. — Вот, твердотелый, собрала тебе левикресло из тех блоков, что не сломаны. Да, в общем-то, почти все функционируют нормально. Только в космос на нём не вылетишь, а в помещениях передвигаться можно. Дай-ка посажу тебя.

Мелкарианка вытянулась вверх и аккуратно выпустила Фокса прямо в кресло. Он откинулся, тяжело дыша, но подложка мягко вздулась и приняла форму тела, аккуратно придерживая по бокам. Ощущение полной безопасности, будто лежишь на облаке.

— Спецсредств я тебе вкачала по максимуму, больше нельзя, — пояснила Жель. — У тебя и так отказал ряд органов, сейчас всё держится на имплантах. Хехе, на второй технологической ступени ты бы давно умер, тебе повезло, что у нас третья и местами четвёртая. Не все странствующие станции могут таким похвастать.

— Спасибо тебе, — тихо сказал Фокс и поморщился от боли. — Спасибо всем вам. Хоть сейчас по ощущениям не скажешь, но как же здорово не умирать!

Ана наклонилась к подлокотнику его кресла, зная, что обнимать пока нельзя, и прикоснулась щекой к горячей ладони.

— Прилетели, — тихо и непривычно-торжественно сказал Ворчун.

Они висели посреди обширного зала, похожего на купольный собор. Здесь, изнутри, было уже предельно ясно, что био-архитектура Левиафана рукотворна. Это место казалось слишком симметричным и красивым для внутренностей какого-то существа. Стены устланы мембранами со стальным отливом и размечены острыми гранями, восходящими наверх — они смыкались в большой и сложный узор, полный закономерностей и повторений.

От этого места веяло завершённостью и осмысленностью долгого пути. Это было величественное послание расы, победившей хаос и сотворившей собственный порядок в те времена, когда большинство цивилизаций ещё не возникли.

Зал расходился на два уровня, возвышение и провал. Провал заполняли странные ячейки, продолговатые и гладкие, уходящие на десятки ярусов вниз, в них покоились тысячи ровных прозрачных капсул. Абсолютно пустых. От этого вида веяло кладбищем вымершей расы. Это были явно капсулы для перевоза экипажа, но зачем они на корабле-камикадзе, который должен засеять миры? И почему они пусты? Ответов пока не было.

Но то, что монументально стояло на возвышении, закреплённое в жерле из множества симметричных линий, пугало куда сильнее. Мириады больших и маленьких трубочек, как оголённые нервы, тянулись к этому объекту, вырастая из тела Левиафана. Отсюда энергия шла по всему живому кораблю, питая и оживляя его. Это был шар, чёрный, как абсолютная тьма, с проблесками абсолютно-белых бликов, мелькающих внутри.

— Ох, — Ана побледнела. — Это же контурная чёрная дыра. И она активна.