Миллион миров (СИ)

Пленник, изо дня в день творящий безнадёжный ритуал, старательно кодирующий каждый шекл, чтобы он отличался от всех предыдущих и нес указание на новые координаты… Это подходило к тайне фигурок настолько полно и без зазоров, что хоровод пёстрых версий, высказанных Кизей, казался колодой одномерных баек. Ана осознала, что гипотеза Фокса просто блестящая. Жаль, что Кизя погиб, не узнав её.

«И вообще самая глупая версия на свете! Если он отправляет фигурки как записки о помощи, он бы делал их с единственными координатами: этой дикой планеты! Чтобы его нашли и спасли».

Это возражение поддержало сразу огромное количество людей, Одиссей даже рассмеялся их воодушевлённому и возмущённому единству. Всё-таки мышление большинства разумных существ по умолчанию торопится сделать очевидный шаг, не задумываясь хотя бы чуть-чуть дальше.

— Назовите, не сверяясь с нейром, координаты планеты, на которой вы находитесь, — предложил детектив.

Он знал, что сделать этого не сможет практически никто. Ведь ты не засоряешь память тоннами технической информации, особенно когда с детства привык к всезнающему ответчику-ИИ, живущему прямо у тебя в голове.

«Уел, сыщик».

«Если он застрял на дикой планете, то мог свалиться туда с аварией, а нейр повредился».

«Всё равно это сплошная фантазия!»

— Ну хорошо, — кивнул Фокс. — Пусть эта версия слишком смелая, пусть вместо Робинзона будет кто угодно, мы скоро выясним, кто. Сейчас важно, что посылатель шеклов знает нашего убийцу, между ними есть прошлое. И судя по тому, как сильно убийца старается не получить сообщение старого друга — это неприятное прошлое.

«Может, один бросил другого на той планете» отреагировали десятки тысяч энтузиастов. «Из-за денег».

Глаза Одиссея сверкнули: они уже мыслят его идеей, их удалось увлечь и зажечь. Впрочем, с энтузиастами, жадными до новых теорий, это было несложно.

— Но главный вопрос, на который мы ещё не ответили: почему четыре тысячи триста двадцать пять найденных шеклов указывают на четыре тысячи триста двадцать пять случайных координат?

«Да, умник, почему? Давай свою догадку!»

— Сейчас дам. Девятнадцать лет назад Корвин выдвинул теорию, что свойства шеклов являются кодом и это координаты, шифр и одновременно ключ к драгоценному наследию. Которое многие тут же возжелали отыскать. С этого момента шекловоды по всей галактике искали точку, на которую указывают шеклы. Пытались выявить закономерности и совпадения в открытых координатах, выдвигали объединяющие теории — но так и не нашли. Потому что всё это время вы искали особое потрясающее место, на которое указывают шеклы. А их создатель методично разбрасывал фигурки с координатами, которые указывают места, где его НЕТ.

«Не понял».

«И я не поняла».

«И мы не поняло».

«А я и не пытался!» зарябил эмо-блок.

— Представьте карту сокровищ с красной точкой в том месте, где зарыт сундук. Теперь представьте карту сокровищ с тысячами красных точек, которые указывают на места, где сундука точно нет.

— Но зачем? — воскликнул юный волаж, который с трудом справлялся с волнением. — Зачем тратить столько сил и столько времени, чтобы вводить нас всех в заблуждение? Чтобы… надсмеяться над собственным посланием?

— Ты уже ответил на свой вопрос, — улыбнулся детектив. — Чтобы поиздеваться. Но не над нами, ведь создатель шеклов не знает никого из нас. А над убийцей. Ведь он знает убийцу.

— Друг предал друга! — воскликнула Ана, сердце которой забилось в груди, как заведённое. — Предал ради богатства, ради сокровища… которое так и не получил.

— Оно осталось у Робинзона, — кивнул Одиссей. — И он методично посылает убийце карту сокровища, но каждый раз метка на карте указывает туда, где его нет.

«Вау».

«Но зачем?»

«Этот Робинзон сумасшедший или просто придурок?»

«Да что вы слушаете этого сыщика, он просто несёт бред».

«А прикольно!»

«В чём насмешка-то, не понимаю…»

— Это не просто насмешка, это напоминание, — ответила Ана. — Каждый шекл напоминает убийце о том, что он сделал. О предательстве, которое совершил, о друге, которого потерял. И о тщетной охоте на сокровище, которое он так жаждет обрести.

— И самое смешное, что… — Одиссей хотел добавить нечто замечательное, но усилием воли прервал себя посередине фразы. Он смотрел Ане в глаза азартно, ожидающе: ну давай, говорил его взгляд, ты можешь догадаться, дострой картину!

— Шеклы и есть то самое богатство? — ахнула она. — Они такие необычные, многоморфные… это какой-то новый минерал, материал?

— И насмехаясь над предателем, он отрывает от сокровища по кусочку, — жестом показал Фокс, — по маленькому слитку. Придаёт им нужную форму, фактуру и цвет. И кидает в поломанное устройство гипер-переброса, которое не способно перенести живого, но может отправить кусок материи, который выпадет… где-то. Наш Робинзон знает, что настолько необычные фигурки обязательно найдут, и убийца рано или поздно получит его послание.