Миллион открытых дверей

Мне спустили дрель, и минут через двадцать я сумел сотворить надежную переправу для спуска и подъема. Ко мне спустилась Маргарет и еще пара человек с нужными инструментами. Вскоре мы извлекли из кабины Валери и переправили наверх. Судя по тому, как она отчаянно зажмурилась, когда мы усадили ее в скользящую по веревке петлю, она наверняка жутко боялась высоты.

Состояние Пола вроде бы оставалось без изменений. В принципе его можно было бы тоже переправить наверх. Фиксирующая пена так затвердела, что для того чтобы сместить его позвонки хотя бы на миллиметр, потребовалась бы мощная пила. Однако не имело смысла рисковать до тех пор, пока наверху не появилось бы больше возможностей для спасения Пола. У него вполне могли иметься поражения внутренних органов, которые мы не могли выявить с помощью наших приборов.

Самое страшное зрелище предстало перед нами, когда мы наконец добрались до двоих телевизионщиков. Оба они были мертвы и придавлены своим многотонным оборудованием, которое никто не удосужился подобающим образом закрепить.

К тому времени, когда начало темнеть, мы назначили двоих человек, чтобы те дежурили около Пола на тот случай, если он очнется. Валери-Бетси дали мягкое успокоительное средство, а тела Анны и телевизионщиков уложили около машины, чтобы за счет холода сохранить. Из Утилитопии по-прежнему не было ответа. Теперь нам даже перестали говорить о том, что канал недоступен. Оборудование, с помощью которого мы надеялись держать связь через секретные каналы, превратилось в немыслимую мешанину. Прескотт Дилидженс и еще пара-тройка человек пытались выудить из этой груды хоть что-нибудь, из чего можно было собрать хотя бы один передатчик.

— Энергии у нас предостаточно, — сказал я Прескотту, когда мы ночью вместе с ним и Маргарет забрались в кабину нашего вездехода. — В Утилитопии полным-полно аудиоканалов. Почему бы нам не наладить радиопередатчик и не попробовать позвать кого-то на помощь на частоте, близкой к какому-нибудь коммерческому каналу? Кто-то, кто будет заниматься настройкой приемника, наверняка сможет засечь наши сигналы.

— Рельеф Нансена таков, — ответил Прескотт, — что радиосигналы здесь не проходят за линию горизонта.

Я не сразу понял, о чем речь.

— То есть… ты хочешь сказать, что у нас нет никакой надежды выйти на связь хоть с кем-нибудь?

— Похоже на то, что мы застряли в промежутке между двумя точками, из которых можно было бы послать сигнал на синхронные спутники, — сказал Прескотт так холодно, что я испугался. Конечно, он предпочел бы сейчас говорить о чем угодно, только не о проблеме связи — он только над ней и ломал голову. — Горы не пропускают сигнал, и спутниковых систем у нас всего две, причем обе сосредоточены по другую сторону от гор — над Утилитопией и Новоархангельском. Если бы мы отправили одного «кота» на расстояние, которое можно проделать в течение одного Света, можно было бы надеяться на то, что все-таки удастся достать сигналом спутник, но чтобы это получилось наверняка, надо уехать еще дальше.

Сомневаюсь, чтобы хоть кто-то спал в ту ночь, но ради других все делали вид, что спят. Я слышал, как Прескотт всю ночь возился с радиоаппаратурой, и понимал, что шумом он всем мешает, но у меня не хватило духа сделать ему замечание.

Наутро я порадовался тому, что не прервал работу Прескотта. Он предложил довольно простой метод, на который можно было возложить хоть какую-то надежду. Луна представляла собой неплохой радиоотражатель и примерно каждые десять часов проходила по подходящему участку неба.

Мы знали наши координаты и координаты Утилитопии, и в нашем распоряжении были две спутниковые антенны-тарелки. С помощью серии усилителей можно было послать довольно мощный сигнал к луне на той частоте, вблизи которой радиослушатели обычно искали каналы, передававшие метеопрогноз и новости. Время передачи сигнала должно было составить минут двадцать. Мы быстро сделали запись, в которую включили все необходимые сведения, и дали соответствующие инструкции роботу. С учетом всех бюрократических проволочек по нашим расчетам выходило, что через несколько часов после получения нашего первого сигнала к нам должны были развернуть антенну или запустить временный спутник, и тогда мы смогли узнать, как нам быть дальше.

Пока велись необходимые приготовления, у меня было предостаточно времени на раздумья. Что бы я лично ни думал о стихах Анны К. Тервиллигер, она была любимой поэтессой моих учеников, а теперь она лежала мертвая, укрытая брезентом, рядом с перевернутым вездеходом. Ее любили люди, и она была на их стороне — на верной стороне.

Жители Новой Аквитании, придерживающиеся традиционных взглядов, гибли не только на дуэлях. До того как появились спрингеры и Централизованная служба спасения, туристы и альпинисты, планеристы и серфингисты гибли в невероятном количестве. Я впервые всерьез задумался об этом.