Миллион оттенков желтого

Федоскина ждала меня в дальнем углу. Соседний стол оказался свободен, и я порадовалась, что тетушка с Иркой смогут незаметно присоседиться к нам и послушать разговор.

Я заняла место напротив Галины Андреевны, которая уже сделала заказ. Пока я устраивалась на твердой деревянной лавке, подсовывая под себя норовящие выпрыгнуть тугие подушки, официант поставил передо мной блюдо с хачапури по-аджарски — пышную румяную «лодочку» с блестящим круглым глазом желтка.

— Надо же, правильные хачапури! — удивленно воскликнула я, повысив голос, чтобы Ирка за перегородкой приняла подсказку и не ошиблась с выбором.

В Питере высокое звание хачапури присваивают чему попало. Чаще всего так называют квадратные конвертики из слоеного теста с начинкой из несладкого творога — позор, а не хачапури.

— Вы тоже разбираетесь? — Федоскина покивала. — Мы с Федором Наумовичем часто бывали в Грузии, особенно в советские времена. Ах, Батуми, Сухуми, Пицунда, Гагры… теперь-то все они уже не те.

Она всплеснула руками, и я обратила внимание, что они совсем без колец. Даже обручального нет.

— Приступим, пока не остыли. — Генеральская вдова привычно ловко отломила нос «лодочки» и погрузила его в желток.

Я с удовольствием отметила, что старушка не чинится, не пытается терзать хачапури ножом и вилкой, а ест руками, как положено, и последовала ее примеру.

Некоторое время мы молча наслаждались едой, обмениваясь только довольными взглядами, а зелень на перегородке все более активно тряслась, выдавая нетерпение прячущихся за ней скрытых наблюдателей. Наконец Федоскина отодвинула блюдо с подостывшим хачапури и глотнула из бокала сухого красного. Я поняла это как знак: переходим к делу.

— Вы, конечно, не понимаете, в чем цель нашей встречи, — заговорила Галина Андреевна в ответ на мой вопросительный взгляд. — Сейчас я сделаю то, чего не должна, и расскажу вам запретное.

Я удивленно подняла брови и локтем непринужденно закрыла дырочку в зелени, где неистово засверкал любопытный голубой глаз.

— Надеюсь, вы умеете хранить секреты.

Я не стала говорить, что «вы» в данном случае подразумевает не только меня. Вообще промолчала, продолжая внимательно смотреть и слушать.

— Я не сказала всей правды полиции. У меня действительно пропало кое-что очень ценное, просто я не сразу это обнаружила, а вчера забрала заявление. — Федоскина снова глотнула из бокала.

— Расскажите по порядку, — предложила я.

— Я вернулась с поминок, меня встретила Шахноза — это моя домработница, жена нашего дворника. У нее свои ключи, она вошла в квартиру получасом раньше, приступила к уборке и обнаружила дыру в стене кладовки и открытый сейф. Его Шахноза не трогала, так она говорит, и я ей верю, потому что ее отпечатков на дверце и внутри сейфа не нашли.

— Она могла быть в перчатках, тем более если затевала уборку, — заметила я.

— Это не суть важно, — отмахнулась Галина Андреевна. — Не в сейфе дело. Признаться, я ничего не знала о его содержимом и не представляю, пропало из него что-нибудь или нет. Но исчез мой бегемотик!

— У вас был бегемотик? — осторожно уточнила я, начиная подозревать, что моя собеседница не в себе.

Мало кто в наших северных широтах держит в домашних питомцах бегемотиков.

Хотя еще в петровские времена в Петербурге жили слоны. Им построили специальный слоновник и водили их на водопой к Фонтанке.

— Мой Бегемотик — это кот. Черный и крупный, как подручный Воланда. По документам — а он породистый, британец — зовут Кинг Джордж Найн, но откликается на Бегемотика. И он пропал! — Хозяйка британца с королевским именем скривилась в гримасе.

Лицо ее, щедро наколотое ботоксом, насилию поддавалось с трудом, выражая не страх и тревогу, а лишь бледную тень этих чувств. Но я поняла, что Галина Андреевна действительно переживает, по тому, как она стиснула ножку бокала — аж кулачок побелел.

— А я-то не сразу заметила! — Свободным кулачком Федоскина постучала себя по лбу. — Квартира большая, я редко обхожу все комнаты. У Бегемотика много места, чтобы прятаться.

— Он мог удрать в дыру, — пробормотала я.

— Я тоже так подумала, и мы стали его искать. А потом Шахноза вспомнила про бумагу!

— Какую бумагу?

— Письмо, записка — не знаю, как правильно сказать. — Галина Андреевна отставила опустевший бокал и стиснула узловатыми пальцами виски. — Шахноза не читает по-русски. К тому же Федор Наумович приучил ее, что любую бумагу, найденную где-то в доме, она должна принести в его кабинет и оставить на столе. Но, как вы понимаете, в последние дни бумаги на столе моего мужа никто не разбирал, и это письмо так и лежало, пока Шахноза о нем не вспомнила. А я бы и не знала…

— И что было в том письме? — Я подтолкнула забуксовавшую рассказчицу.

— Там было вот что: «Если хотите вернуть кота, не обращайтесь в полицию. О вознаграждении договоримся» — и все. Ни подписи, ни номера телефона или другого контакта.

— И вы поспешили забрать свое заявление, — поняла я. — Все ясно. Кроме того, зачем вы рассказали все это мне.