Миллион поцелуев в твоей жизни

Я смотрю время на телефоне и понимаю, что она задерживается. Где моя девушка?

То, что я думаю о ней как о своей девушке, уже само по себе ошеломляет. Мы пока не делали официальных заявлений, но мне кажется, у нас все серьезно. Она дорога мне. Я волнуюсь за нее.

Где она?

Двери открываются снова, и она выходит. На ней черный пуховик, на ногах белые шерстяные колготки и туфли с ремешком. Она замечает меня почти сразу, но выражение ее лица остается непроницаемым, и меня охватывает ужас, когда она подходит ближе. Рен не улыбается. Глаза покраснели.

Подойдя к ней, протягиваю руки, но она уклоняется.

– Что случилось? – спрашиваю я, опустив любезности.

Она мотает головой, на глазах наворачиваются слезы.

– Я должна сегодня вернуться домой.

Я хмурюсь.

– Должна?

– Да. Мой отец… очень зол на меня. – Она всхлипывает, слезы уже свободно текут по ее лицу.

Я подхожу ближе, смахиваю их большим пальцем и опускаю вторую руку ей на бедро.

– Почему?

– Он… он знает о нас, Крю. И был очень недоволен. Я нарушила данное ему обещание, и он очень рассердился.

– Как он узнал?

– У него есть доступ к моему iCloud. Я об этом не знала. Он видел галерею моего телефона. Наши фотографии, которые я сделала в выходные. В субботу ночью. – Рен подходит ближе и упирается лбом в мое плечо. – Мне так стыдно.

Меня охватывает раздражение. Прекрасно сказано.

– Ты стыдишься того, что мы были вместе? Или что нас поймали?

– И того, и другого. Но больше всего, что нас поймали. – Она делает глубокий, прерывистый вдох, затем поднимает голову и смотрит на меня с мукой во взгляде. – Я говорила ему, что не буду этого делать.

– Чего? Заниматься сексом? И что в этом постыдного? Ты ведешь себя как маленькая девочка.

Она плотно поджимает губы.

– Это несправедливо.

– Видишь? Вот опять. – Я хватаю ее за плечи и притягиваю к себе. Она опускает ладони мне на грудь. – Жизнь вообще несправедлива, Пташка. Тебе пора об этом знать. Твой отец не должен злиться на тебя за то, что ты занимаешься чем-то столь естественным. Ты хорошая девочка. Он должен гордиться тобой за то, что так долго хранила невинность.

– Дело не в том, чтобы ее хранить, Крю, – с горечью говорит она. – А в том, чтобы делать правильный выбор.

Что за чертовщина?

– Значит, хочешь сказать, что это я – неправильный выбор?

– Нет. Я не знаю. Я не должна была этого делать… – Она замолкает и отворачивается. Словно ей больно на меня смотреть.

– Чего ты не должна была делать? Трахаться со мной?

Рен тут же смотрит мне в глаза.

– Не нужно так грубо выражаться.

– Вот что делает твой отец. Он исключил все человеческие эмоции. А может, я хочу быть с тобой, потому что ты мне небезразлична? А я небезразличен тебе, – говорю я. Прямо и откровенно. Чего обычно не делаю.

Скорее даже никогда.

– Но так ли это? Мы едва знаем друг друга. Прошла всего пара недель, – замечает она.

– Если нам посчастливилось найти того, кто делает наш мир ярче, разве мы не должны вцепиться в этого человека и никогда его не отпускать?

Рен смотрит на меня в смятении.

– О чем ты говоришь?

– О тебе. И обо мне. – Я целую ее, и, естественно, она отвечает. Разрываю поцелуй, пока мы не слишком увлеклись. – Ты не обязана слушать все, что говорит твой отец. Он возлагает на тебя ожидания, которым невозможно соответствовать.

– Но он мой отец, – тихо возражает она. – Я люблю его. И мне… больно знать, что я его разочаровала. Мне не нравится, когда он на меня злится. Он – все, что у меня есть.

Он заставит ее выбирать. Он или я. Я чувствую. А еще чувствую, каким будет ее ответ.

Черт. А это больно.

– А как же я? – спрашиваю я.

– А кто ты мне? И кто я тебе?

Я молчу, мысли путаются. Я до сих пор был честен с ней. Признавался в том, в чем, вероятно, признаваться не следовало, но нет же. Вспарываю вены и истекаю кровью.

– Так я и думала, – говорит она, не дождавшись моего ответа. На ее лице написано разочарование. – Возможно, мы поспешили.

– Ты правда так думаешь? Или говоришь так, чтобы самой стало легче? – Черт, я не всерьез. Да, мы спешили. Слишком? Насчет этого не уверен.

– Я не знаю, что думать! – кричит она, и слезы снова текут по ее лицу. – Мне пора. Нельзя опаздывать в класс.

Рен идет прочь, оставив меня. Я смотрю ей вслед, понимая, что должен помчаться за ней. Но не схожу с места.

Она шагает дальше, не оглядываясь, и я стараюсь подавить злость, которая закипает внутри. Рен так легко уходит от меня, будто я ничего не значу. Будто она думает только о своем отце и о том, что не может его разочаровать. Его стандартам невозможно соответствовать. Он хочет, чтобы она всегда оставалась его маленькой девочкой.

Но теперь она моя девочка. Он должен это понять. И она тоже.

– Пташка! – Прозвище вырывается словно само, и, обернувшись, Рен смотрит на меня печальными глазами. – Я хочу увидеться с тобой, когда будешь в городе.

– Не уверена, что у меня получится, – говорит она достаточно громко, чтобы я услышал.

Достаточно громко, чтобы пронзить мое огороженное стальными стенами сердце.

Мы увидимся. Перед ее днем рождения. После него. В канун Нового года.