Миллион поцелуев в твоей жизни

Я поднимаю взгляд и вижу, что Фигероа смотрит на меня, сунув руки в карманы и сохраняя обманчиво непринужденную позу. Я по скованным плечам вижу, что он напряжен.

– Конечно. – Пожав плечами, я встаю и иду за ним из кабинета. Все это время Рен не сводит с меня глаз. Я бросаю на нее беглый взгляд и, заметив ее тревогу, быстро улыбаюсь, чтобы успокоить.

Рен слабо улыбается в ответ. Почти незаметно. Девчонка слишком много волнуется.

Когда мы выходим в коридор, Фигероа поворачивается ко мне с угрюмым выражением лица.

– Почему ты опоздал?

И это спрашивает учитель, которому обычно плевать. Который говорил нам в начале учебного года, что учет посещаемости – невыносимая тягота, но он вынужден его выполнять.

– Из-за погоды. Вы не были на улице?

– Все тротуары расчистили еще утром. Если бы ты вовремя вышел, то успел бы. – Он скрещивает руки на груди, принимая оборонительную позу.

– Тротуары были скользкими, как хрен знает что.

– Следи за языком. – Его веки подрагивают, будто у него тик. – А почему вы пришли вместе с Рен?

Так вот в чем дело. Старого доброго Фигероа снедает любопытство.

– А это не вашего ума дело, – тяну я, прислонившись к стене. – И что с того, что мы опоздали на две минуты?

– Опоздание есть опоздание.

– Говорит учитель, которому плевать на опоздания.

– И все же я должен следовать школьным правилам. – Его взгляд становится суровым. – Как и вы с Рен.

– Вы просто беситесь, – говорю я так тихо, что думаю, он меня не услышал.

Но нет, услышал. Я вижу, как его лицо искажается от гнева.

– Так разъясни мне, из-за чего же я, по-твоему, бешусь?

– Из-за того, что Рен нет до вас дела – ее интересую я. Мы уже это обсуждали, Фиг. И я говорил, что будет дальше. У вас нет ни единого шанса залезть к ней в трусики. – Я улыбаюсь, упиваясь злостью в его глазах.

– А каково будет мисс Бомон, когда она узнает, что ты говоришь о ней в подобной манере?

Ну прямо вылитый старый занудный учитель, который уважает студенток? Вот же чушь.

– Во-первых, вы ничего ей не скажете, потому что знаете: ее больше оскорбит, если вы заговорите о ее трусиках. А во-вторых, я уже в них побывал, так что она не сможет это отрицать, даже если вы все же об этом заикнетесь. – О, я испытываю редкостное самодовольство, говоря о ее трусиках, и мне это дико нравится.

– Я тебе не верю, – цедит Фигероа сквозь стиснутые зубы.

– Так давайте. Спросите ее. – Я киваю в сторону закрытой двери кабинета. – Позовите ее сюда.

– Я не намерен вмешиваться в… личную жизнь своих учеников, – говорит он.

Я смеюсь.

– Забавно слышать это от вас. Разговор окончен?

– Следи за языком. И не опаздывай. В следующий раз подам на тебя жалобу. На Рен тоже. – Его слова звучат отрывисто.

Ох, ей это не понравится. Жалоба может здорово ее разозлить.

Я расправляю плечи и отдаю ему честь, как настоящий мудак.

– Да, сэр.

Фигероа смотрит на меня с ухмылкой, но не говорит ни слова. Мы проходим обратно в класс, и все это время Рен не сводит с меня любопытного взгляда. Она даже поворачивается к моей парте и спрашивает, понизив голос:

– Что это было?

– Потом расскажу. – Я поднимаю голову и замечаю прикованный к нам взгляд Фига. Я ухмыляюсь ему, протягиваю руку и заправляю прядь волос Рен за ухо. – Не беспокойся об этом.

Глава 26

Рен

Я не могу сосредоточиться, когда Крю сидит так близко ко мне на уроке психологии. Мы должны заниматься планом презентации, и я почти доделала свою часть, но он еще не закончил. Я пытаюсь помочь, подмечая наши многочисленные различия, но в итоге все оборачивается спором.

А потом меня отвлекает его до невозможности красивое лицо и восхитительная улыбка. Волосы, растрепавшиеся из-за шапки, которую он то снимал, то надевал весь день. Сейчас он жует жвачку, лопая пузыри, и я смотрю на него с раздражением.

– Обязательно так делать?

Крю снова надувает пузырь и лопает его губами.

– Тебя это раздражает?

Я киваю, сердито на него глядя, хотя это не всерьез. Скорее мне нравится его донимать.

– Хочешь?

– Нет, спасибо. – Я тянусь к рюкзаку, расстегиваю передний карман и достаю оттуда леденец на палочке. Мою любимую конфету. – Лучше это возьму.

Он прищуривается.

– Ты играешь с огнем, когда сосешь эти леденцы передо мной, Пташка.

– Правда? – Я снимаю фантик и, сунув его в рюкзак, отправляю конфету в рот и обхватываю ее губами.

Крю опускает взгляд на мой рот, наблюдает, как я сосу леденец. Чем дольше он смотрит, тем жарче мне становится, и внезапно меня осеняет.

Наверное, в его глазах это выглядит… пошло.

Какая глупость.

Вынимаю конфету изо рта.

– Пожалуй, лучше съем ее потом.

– Нет, что ты, не прекращай из-за меня. – Он упирается локтем в парту и, подперев подбородок кулаком, смотрит на меня. – Давай. Насладись. Я так точно наслаждаюсь.

Я подношу леденец к губам и замираю.

– Выглядит непристойно?

– Охренеть как пошло, Пташка. Могу только представить, что бы ты сделала со мной, будь у тебя такая возможность.

Тело вспыхивает от его слов и таящихся за ними обещаний. Я бы, наверное, все сделала неправильно – все, что он имеет в виду. Даже не знаю, хотела ли бы я взять его в рот.

И стала бы?