Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

— Мы это знаем, поэтому вряд ли кто предстанет перед судом, кроме генерала Бриггса. Конечно, это мое личное мнение, но я уверен, что это было самое настоящее пиратство. Вы приняли командование вполне законно как единственный оставшийся в живых офицер. Более того, поскольку новый капитан еще не назначен, вы и сейчас исполняете обязанности капитана. Не знаю, доктором вас называть или капитаном, но спать вы должны в любом случае. Дон заснул с улыбкой на губах.

Проснувшись на следующее утро, Дон позавтракал, сиделка побрила его и положила под плечи еще одну подушку.

— Это еще к чему? — удивился Дон.

— У вас будут гости, и вам нужно выглядеть молодцом.

— Гости? — переспросил Дон. — А я считал, что еще слишком слаб для посещений, по крайней мере, вы так говорили. Я же…

— Разрешите, сэр? — спросил с порога Курикка.

— Что? Конечно, проходите, старшина. Но почему?..

Дон замолчал от удивления, увидев на Курикке парадную форму с золотыми шевронами на рукавах. Свою «парадку» старшина отправил за борт вместе с остальным багажом, следовательно, эта была позаимствована у какого-то космолетчика. Следом за ним, все в парадной форме, вошли остальные — Рама Кусум, механик двигательных установок и врач по призванию; стюард Персер, оператор Бойд, Спаркс, инженер Тиблевски и Хэнсен. Последним в своем обычном костюме, но торжественный, как и все, вошел доктор Учальде.

— Сэр, всему экипажу, к сожалению, не разрешили вас навестить, но мы будем говорить от его имени. С нами доктор Учальде, поскольку он, без сомнения, может считаться членом экипажа.

— Совершенно верно, — категорически ответил Дон, вспомнив эпопею с коррекцией курса и мятеж.

— На корабле я строго соблюдаю субординацию, — старшина наклонился над Доном, — но сейчас, как мне кажется, не тот случай. Карантин продлили на несколько дней, вас же хотят перевести в больницу на Марсе. «Иоганна Кеплера» отбуксируют к Земле, этим займется командор Доправа. Но пока он не принял командования, капитаном остаетесь вы.

У Курикки в руках появился небольшой сверток.

— Сэр, это по праву принадлежит вам. Нет ничего почетнее, чем быть выбранным капитаном корабля, — он поднял палец. — Этой чести удостаивались не многие, и среди них вы — тот, кто спас нас всех. Примите.

Старшина развернул сверток и достал фуражку с золотой ракетой на кокарде.

— Это капитанская фуражка. Мы кое-как раздобыли ее, но она теперь ваша. Примите от всего экипажа, капитан.

Дон взял фуражку обеими руками, но не нашелся, что сказать. Стоявшие перед ним так же молча отсалютовали ему. Дон приложил руку к козырьку. Никакими словами невозможно было передать его состояние, но по выражению его лица все и так было ясно видно. Это относилось ко всем присутствующим, ибо теперь они все были связаны неразрывными узами космического братства. Один за другим космонавты молча вышли из каюты. Курикка уходил последним.

— Что вы собираетесь делать, когда выберетесь из госпиталя, капитан? Многие врачи предпочитают заниматься медициной на одном из пыльных шариков, чем служить на космическом корабле. А вы как думаете?

Дон тоже когда-то хотел обосноваться на одной из планет, и это желание мало смущало его до сих пор, но теперь… Внезапно он понял, что это невозможно. Пыльный шарик… Разве можно сравнить его со сверкающей чистотой космоса? Он решился.

— Старшина, не верьте старым сплетницам. Прозябание на Земле никогда меня не прельщало.

— Точнее и не скажешь, — Курикка широко улыбнулся, отдал честь и вышел из каюты.

Оставшись один, Дон снова взял фуражку в руки и осторожно погладил золотую ракету на кокарде, сожалея, что путешествие уже закончилось. Вероятно, работать простым врачом ему будет немного скучно.

— Перелет был тяжелым, и я рад, что с ним покончено, — сказал Дон тихо. — Рад и тому, что я, наконец-то, в безопасной гавани. Но со мной осталась фуражка и связанные с нею воспоминания. И никто этого у меня не отнимет.