Миллионер

Не судите их строго. Эти люди жили в переломный момент истории России. Они обладали от природы предпринимательским талантом. Одним из самых главных качеств человека, дающим возможность развиваться обществу и двигаться мировому прогрессу. Талант в России редко в почете, тем более талант предпринимателя. Он может приносить как пользу, так и вред. Все зависит от той среды, в которой он живет и действует. Только от этого.

Ни Илюшу, ни Хамида я не могу представить мертвыми. Они для меня живы так же, как всегда будут живыми в памяти и другие мои друзья: Иван Кивелиди, Влад Листьев, Галя Старовойтова, Анатолий Собчак, Сергей Юшенков…

Однажды я подсчитал, скольких моих друзей и близких знакомых убили в России за период с 1993 по 2003 год. Получилось — двадцать семь человек…

3. ИЗБЕРИ СЕБЕ ЖИЗНЬ, ЧТОБЫ ЖИТЬ

Глава 3 СТРАНА ПЛОХИХ СОВЕТОВ

Почему люди пишут книги? Ответов на этот вопрос множество практически столько же, сколько было написано разных книг. Мой же случай имеет имя собственное: Михаил Болотовский.

Не помню, как и откуда он появился в первый раз! Журналист по специальности, авантюрист и предприниматель по натуре, Болотовский выпускал прекрасный журнал в Санкт-Петербурге под названием «Интербизнес». Он был главным редактором, и все начинали читать журнал именно с его авторской колонки, в которой Миша исподтишка рекламировал содержание номера и ловко завлекал читателя обязательно прочесть весь его целиком, от обложки до обложки. Журнал состоял на 80 процентов из интервью с разными людьми. Причем интервью специфических, во время которых собеседника выводили из себя каверзными и провокационными вопросами, что придавало особый, скандальный характер статьям журнала, но в то же время раскрывало личность «героев» и делало написанное занимательным и интересным.

Болотовский предложил мне написать книгу о моей жизни, и я категорически отказался. А потом подумал: деревья уже сажал, сына на свет родил, может, и стоит для комплекта что-то написать?

Известные люди в современном мире «пишут книги» руками и мозгами других — и я подумал, что в моем случае надо использовать талант Болотовского и эту проверенную методику. Тогда самому не придется тратить время на это занятие — довольно нудное, да и мне несвойственное.

Ах, моя доверчивость! Именно так и разрисовал коварный Болотовский ту адскую работу, в которую он меня втянул.

Вся каверзность Болотовского заключалась в том, что, за-

писав с моих слов восемнадцать магнитофонных кассет и расшифровав текст, он придумал, каким образом заставить меня работать над своей книгой, «не щадя живота своего» и времени. Он скромно предложил страницы своего замечательного журнала для публикаций отдельных глав книги по мере их появления. Не подозревая подвоха, я согласился! А что тут такого? Пусть по мере написания сам и публикует, подумал я.

И вот по Интернету для согласования в Лондон из Санкт-Петербурга мне была прислана первая «готовая» глава для публикации в журнале!

Господи! Вы бы видели, каким идиотом выглядел я в этой главе! Все факты были перевернуты вверх тормашками, косноязычность моей речи была запредельной, я будто специально извращал факты из своей жизни, а неточностям в описании событий не было конца.

— Неужели он написал это с моих слов? — изумлялся я.

Нельзя было допустить, чтобы ТАКОЕ было напечатано под моим именем. Никогда!!!

Что мне было делать в данной ситуации? Конечно, все бросать и садиться за переделку текста.

И так продолжалось около года. Каждая новая глава, записанная «с моих слов», забирала у меня несколько суток жизни на ее новое написание. Когда я наконец заканчивал над ней работу, то, проходя мимо зеркала, видел свои налитые кровью глаза и опухшее лицо. И всякий раз говорил себе совсем не то, что великий поэт: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» Я говорил:

— Ну и попал же ты! Писатель хренов!

И эта фраза показывала всю пропасть между мной и великим поэтом…

Но справедливости ради я все же себе признавался, что описание моей судьбы может заполнить страницы объемного тома. Столько всего было за прожитые годы!

Получилось, что вместе с Россией, преодолевшей за это время эпоху, я прожил несколько жизней! Первая, самая длинная, но отнюдь не самая насыщенная, продолжалась с моего рождения до 1987 года. Она называлась «Винтик в коммунистическом аппарате своего Отечества». Вторая — с мая 1987 года по февраль 1991-го, самая бурная и драматическая, начало свободной рыночной экономики в СССР — «Глоток несбыточных надежд». Третья — эмиграция, с марта 1991 года по декабрь 1993-го, — «Ностальгический синдром». Четвертая жизнь в новой России — с января 1994 по ноябрь 1996-го — «Возвращение на чужую Родину». Пятая — с ноября 1996 по май 2000-го, опять из России в Лондон, под названием «Из мнимого капитализма в настоящий». И, наконец, шестая — еще одна попытка вернуться домой — «В поисках точки опоры».