Миллионер без гроша и серая Мышка

Но, проверив телефон, прикончил свою и без того хромоногую надежду. Мышка писала, что застряла в пробке, но обязательно приедет. Мне не нравилось ее опоздание намного больше, чем само присутствие. У меня не осталось возможности лично встретить ее и провести на трибуну. Нике придется пройти сразу в зал, потому что в тренажерку перед боем не пускали посторонних. Я принимал последние наставления от тренера, то и дело поглядывая на мобильный.

– В шкафу оставь телефон, Дим, – приказал мне Григорич. – Начни уже думать о бое.

– Да насрать. Он последний, – равнодушно отмахнулся я.

– Хочешь инвалидом с него уйти? Ты видел соперника? От такого пропустишь – костей не соберешь. Или мозгов. Если они у тебя еще остались.

Я прищурился, но не стал отвечать. Григорич, небось, опять на меня поставил, вот и переживал. А мне уже все равно – победа или проигрыш. Я почти отработал Грифу свои деньги. Придуриваться, конечно, тоже не буду, но и рваться к победе у меня не осталось стимула. Даже азарт прошел. Все-таки не зря я избегал драк в этом заведении. Посмотреть – можно. Но участие меня не интересовало совсем.

Теперь мне остро захотелось домой. В тихую квартирку на Арбате, где рядом отличные рестораны, а внутри отличная шумоизоляция, которая позволяет не слышать толпы туристов. Сноб во мне почувствовал свободу от оков пари и поднял голову, требуя скорее отменить все нелепые аскезы. Разве что из-за Ники я мог бы продлить пребывание в Перово.

– За Нику я волнуюсь. В пробке застряла, никак не доедет, – сообщил я тренеру, остро желая телепортироваться домой.

– Ничего с твоей девицей не случится. Пропустят – ее запомнили, – проворчал Григорич. – Одни бабы на уме, поэтому и пропускаете очевидные удары.

Я не стал делиться с ним тревогами. Понятно, что Григорича интересуют только бой и деньги. Осуждать за это сложно. Мне пришлось оставить мобильный и вернуться к подготовке. Когда я вышел на ринг, то сразу нашел Мышку глазами в зале.

Она вскочила со своего места и, не обращая ни на кого внимания, пробежала к канатам. Я перегнулся и поцеловал ее.

– Все хорошо? – успел спросить я.

– Да, доехала, – ответила Ника.

Больше мы ничего не успели друг другу сказать.

Старый черт Григорич гавкнул на меня, заставляя вернуться в свой угол. Он продолжал бубнить под нос что-то про баб и безмозглых.

Финальный бой я совсем не стремился выиграть, но и пропускать специально мне точно не стоило. Соперник был серьезный. Я очень хотел, чтобы все скорее закончилось. В этот момент я решил, что еще не готов стать для Ники собой. Мне точно нужно еще немного времени. Позвоню завтра Марату, заберу свои вещи, сниму квартиру рядом в Перово, начну разгребать почту, буду встречаться с Мышкой время от времени, чтобы начать все нормально. Свидания, прогулки, поцелуи. Остро захотелось человеческих отношений, нормального сценария. Лучший момент, чтобы все ей рассказать, я обязательно почувствую. Это как с любовью. Признаться можно внезапно и не к месту, но тогда, когда готов.

Как показал первый раунд, к бою я оказался не готов вообще. Противник обрушил на меня всю свою мощь. Я едва успевал уклоняться и пропустил несколько возможностей провести контратаку. Глупо, но факт. Я просто не мог собраться.

Григорич рвал и метал в перерыве.

– Дима, ты ослеп или сдурел? Чуть в голову не пропустил…

– Знаю, – огрызнулся я, дергая щекой.

– Он знает! Знает он! – орал тренер.

А я искал глазами Нику в зале. Нашел, но не обрадовался. Около нее сидел Митька и что-то говорил. Ника точно не была в восторге от такого соседства.

Не успел я подумать, что делать с этим, как меня снова выпнули в центр ринга. Если я чувствовал себя неуверенно в первом раунде, то во втором просто напросто растерял даже пассивные скиллы, которые всегда были включены по умолчанию. Митя возле Мышки конкретно сбил мои настройки. Я пропустил почти сразу и едва успел закрыться, чтобы следующий удар пришелся в перчатки, а не повторно в нос. Наверное, меня бы свалил даже удар в блок, но какая-то часть сознания все же позволила мне уклониться, уйти вправо и ударить снизу. Даже неплохо ударить. Мозги звенели в черепушке. Мне было адски больно. Но я все равно продолжал наступать. Отчаянно и бестолково. Слава богу, мой соперник растерялся от резкой смены тактики и едва ли успевал закрываться.

Я прижал его канатам, но там из блока он снова прострелил мой проклятый нос. Я отпрыгнул и устоял на ногах чудом, но был открыт для новых атак. Соперник это увидел и рванул на меня, но тут судья объявил конец раунда. Однако это не помешало здоровяку замахнуться. Нарушение правил снова сыграло мне на руку. Судья выдал предупреждение и пригрозил, что даст проигрыш автоматом при любой другой попытке смухлевать. Я сел в свой угол и ощутил холодную воду на морде. В нос мне кто-то ткнул ватные тампоны. Наверное, чтобы остановить кровь. Я ни черта не чувствовал. Перед глазами летали черные мухи размером с яблоко.

– Дима, ты жив? Выйдешь снова? Чувак твой злой, но уже уставший. Ты его дожмешь в последнем.