Миллионер и я

Гости, явно под впечатлением от потасовки, горячо поддержали идею «уединить» нас, и вот, несмотря на слабое сопротивление, нас уже заталкивают внутрь виллы, советуют подняться на третий этаж — там спальня, и постараться по дороге ничего больше не разбить. А потом закрывают дверь с наружной стороны и, кажется, не уходят — ждут, пока мы поднимемся наверх. 

— Пойдём? — неуверенно посмотрел на меня супруг.

Я пожала плечами. 

— Наверное, придётся. Наружу ведь всё равно уже не выпустят... да и платье бы сменить. Жалко, такое красивое... 

— Куплю тебе новое! Ещё из-за такой ерунды расстраиваться! — пылко заверил Константинидис и, приобняв, уже уверенно заявил:

— Идём!  

Лестница оказалась узковатой, ступеньки — крутыми, а моя лодыжка, о которой я почти не вспоминала весь вечер, вдруг резко заболела, и, пройдя всего несколько ступенек, я, оступившись, чуть не скатилась вниз. Но Константинидис вцепился в моё плечо и не дал упасть.

— Клио! Ты что?

— Лодыжка... — вздохнула я. 

— Опять? 

— Всё ещё... Просто забыла, что она у меня болит, — и охнула от неожиданности, когда супруг подхватил меня на руки.

— Есть ведь традиция, чтобы муж вносил молодую жену в дом на руках, — улыбнулся он. 

— В нашем случае в дом внесли на руках обоих, — я кивнула на дверь, за которой притаились не желавшие выпускать нас гости. 

— Тогда я просто обязан внести тебя хотя бы в спальню!

— Главное, чтобы донёс — на ногах-то держишься не очень. 

— Уж точно крепче, чем ты! — фыркнул Константинидис, но, мне показалось, начал перебирать конечностями с большей осторожностью. 

Я всё гадала, дотащит ли он меня до третьего этажа — дотащил! Слегка запыхался, но темпа не сбавил. Перешагнул через порог и только тогда осторожно поставил меня на ноги. 

— Браво! — впечатлилась я. — Думала, ты пьян сильнее. 

— И выроню тебя по дороге? — хмыкнул он, скользнул по мне взглядом и нахмурился. — Она ведь не успела сказать ничего дурного? 

— Та дрянь, испачкавшая моё платье? — я опустила глаза на пятно. — Нет, не успела. Но только не говори, что веришь в подобную чепуху! 

— В сглаз? Конечно, нет! — заверил он, но тут же кашлянул. — Немного. А ты?

— В «сглаз», который может наслать пустоголовая, накачанная силиконом курица вроде той, точно нет! 

Константинидис рассмеялся, мне показалось, немного смущённо, и покосился на постель.

— Ну а мы здесь суеверны и всячески стараемся отвратить зло. 

Я проследила за его взглядом и слабо икнула. Широкая, утопающая в подушках постель под воздушным балдахином была буквально засыпана крупными алыми лепестками, миндалём и монетками. 

— Это всё для благополучия и обеспечения потомством, — пояснил супруг. — Тётушка Фофи хотела ещё, чтобы по постели покатался ребёнок — мальчик.

— Обязательно мальчик? — не удержалась я. — А если покатать по постели девочку?

— Тогда, говорят, первой девочка и родится, — Константинидис явно не заметил издёвки в моём голосе. 

Качнув головой, я, прихрамывая, подошла к кровати. Если просто стряхну всё на пол, это будет считаться неуважением к чужой культуре?

Глава 22

На прикроватном столике лежала моя свадебная расшитая кристаллами сумочка и сотовый — последний раз видела их на праздничном столе внизу и с тех пор уже и думать про них забыла.

— Мои вещи... это ты распорядился? — полуобернулась к супругу, подошедшему ко мне со спины, и чуть вздрогнула, почувствовав на плечах его ладони.

— Да, — прошептал Константинидис в мои волосы. — Только не бросайся сейчас к сотовому, ладно?

Ещё мгновение — и его ладони скользнули под невесомую ткань моего платья, губы коснулись обнажённого плеча и, рывком обернувшись, я оторопело выпалила:

— Ты что?!

На лице супруга отразилось крайнее изумление.

— В смысле, что?

— Ты ведь не собираешься? — я глянула на кровать и снова на него. — Такого уговора не было!

— Не думал, что об этом нужно договариваться... — кажется, благоверный приходил во всё большее недоумение. — Мы ведь теперь женаты, и...

— Понарошку! — перебила его я.

— Ну, не совсем понарошку. Священник был настоящий и церковь — тоже. На нас обоих настоящие кольца. Что до остального... мы ведь уже были в одной постели, когда вообще друг друга не знали, так почему бы не повторить? Тем более, что о той ночи у меня — никаких воспоминаний! — неуверенно улыбнувшись, он опять качнулся ко мне. — По-моему, это нужно исправить...

— А тебе не кажется странным, что ты вообще ничего не помнишь? — снова отступила я. — Или с тобой такое часто бывает?

— Вообще не было — до того раза. Но всё когда-то случается впервые.

— Или не случается.

Пожалуй, самое время рассказать супругу правду о «той ночи». Мне нужно, чтобы он в меня влюбился, и, наверное, его желание затащить меня на миндаль, монетки и лепестки — неплохой задел на будущее, но... сейчас я к этому просто не готова.

— Что ты имеешь в виду? — брови Константинидиса сошлись на переносице.